Как России использовать китайское экономическое чудо

Экономика

19.08.2015 14:26

Сергей Глазьев

12448

Как России использовать китайское экономическое чудо

Доклад Изборскому клубу

Складывающееся в настоящее время стратегическое партнерство между Россией и Китаем постепенно наполняется содержанием и приобретает институциональные формы. Важной вехой в этом процессе станут запланированные на 3 сентября в Пекине торжественные мероприятия в связи с 70-летием завершения Второй мировой войны, в которых примет участие Президент России В.В.Путин. На фоне фактической ревизии итогов этой войны, предпринимаемой руководством США в стремлении навязать миру свою гегемонию путем развязывания глобальной гибридной войны, формирующийся союз России и Китая становится основой сохранения глобальной стабильности и мира на планете в соответствии с общепринятыми нормами международного права. На этой основе создается глобальная коалиция стран БРИКС, заинтересованных в мирном устойчивом развитии, набирает силу процесс широкой евразийской интеграции, объединяющий ШОС, ЕАЭС и формирующиеся вокруг них зоны преференциальных режимов торгово-экономического сотрудничества.

Выдвинутая главами Российской Федерации и КНР инициатива совмещения двух евразийских интеграционных проектов – Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Экономического Пояса нового Великого Шелкового пути (ЭПНВШП) – открывает возможность создания новой современной системы институтов широкой евразийской интеграции с разнообразным и многоплановым контекстом. Чтобы правильно оценить возможности этой инициативы и наполнить ее адекватным содержанием, необходимо понимать общие закономерности развития мировой экономики и особенности происходящих глобальных изменений. Они причудливым образом совмещают европейскую идею прогресса с азиатскими представлениями о цикличности жизнедеятельности человека и общества и позволяют разобраться в движущих механизмах китайского экономического чуда, которые можно использовать для подъема, в том числе, российской экономики.

В настоящем докладе анализируются объективные предпосылки стратегического партнерства России и Китая как краеугольного камня нового мирового порядка, идущего на смену Pax Americana. Раскрываются закономерности долгосрочного экономического развития, определяющие смену технологических и мирохозяйственных укладов, которые влекут кардинальные изменения структуры мировой экономики и формирование нового мирового политического порядка. Какой будет этот порядок? И какое место в нем будет занимать Россия? Что нужно сделать, чтобы возглавить этот процесс и извлечь из него максимальные выгоды для Русского мира? Ответам на эти судьбоносные для Российской Федерации вопросы посвящена настоящая работа. 

Смена технологических и мирохозяйственных укладов как объективная основа перехода глобального лидерства от США к КНР.

Переживаемый в настоящее время глобальный кризис имеет экономическую и политическую составляющие. Мировой финансовый кризис, сменивший длительный экономический подъем развитых стран, является закономерным проявлением длинных волн экономической активности, известных как волны Кондратьева[1]. В основе каждой из них лежит жизненный цикл соответствующего технологического уклада – воспроизводящейся целостной системы технологически сопряженных производств. Кризис военно-политический является, в свою очередь, проявлением смены системных циклов накопления, в основе каждого из которых лежит свой институциональный мирохозяйственный уклад – система взаимосвязанных институтов, обеспечивающая расширенное воспроизводство капитала и определяющих механизм глобальных экономических отношений. Наложение этих двух циклических процессов в фазе кризиса создает опасный резонанс, угрожающий разрушением всей системы мировых экономических и политических отношений. 

В процессе смены технологических и мирохозяйственных укладов происходит глубокая структурная перестройка экономики на основе принципиально новых технологий и новых механизмов воспроизводства капитала. В такие периоды, как показывает полутысячелетний опыт мирового развития, происходит резкая дестабилизация системы международных отношений, разрушение старого и формирование нового миропорядка. Исчерпываются возможности социально-экономического развития на основе сложившейся системы институтов и технологий. Лидировавшие до этого страны сталкиваются с непреодолимыми трудностями в поддержании прежних темпов экономического роста. Перенакопление капитала в устаревающих производственно-технологических комплексах ввергает их экономику в депрессию, а сложившаяся система институтов затрудняет формирование новых технологических цепочек. Они вместе с новыми институтами организации производства пробивают себе дорогу в других странах, прорывающихся в лидеры экономического развития.

Исследования показывают, что в периоды глобальных технологических сдвигов лидерам прежнего уклада становится всё труднее сохранять выгодное и уже привычное для них доминирующее положение, так как на новой волне роста вперед вырываются другие страны, преуспевшие в подготовке предпосылок его становления. В отличие от стран-«чемпионов», которые сталкиваются с кризисом перенакопления капитала в устаревших производствах, у стран-«претендентов» есть возможность избежать массового обесценения капитала и максимально сконцентрировать его на прорывных направлениях роста нового технологического уклада.

Для удержания своего лидерства «чемпионам» приходится активизировать силовую составляющую своей внешней политики и экономики. Прежде всего, необходим резкое наращивание расходов на НИОКР и инвестиций в формирование траекторий роста нового технологического уклада. С учетом высокой рискованности поисковых разработок, основную долю их финансирования должно взять государство, помогая частному капиталу осваивать новые технологии. В условиях господствующей сегодня в передовых странах либерально-демократической политико-экономической системы у них нет другого способа это сделать, кроме как в целях обороны и безопасности. Неслучайно в периоды смены технологических укладов резко нарастает военно-политическая напряженность, усиливаются риски крупных международных конфликтов. Назидательным примером может служить трагический опыт двух предыдущих структурных кризисов мировой экономики.

Так, Великая Депрессия 30-х годов, обусловленная достижением пределов роста доминировавшего в начале ХХ века технологического уклада «угля и стали», была преодолена милитаризацией экономики, результатом которой стала ее технологическая перестройка на основе широкого использования двигателя внутреннего сгорания и органической химии, переход на нефть в качестве основного энергоносителя и на автомобиль как ведущее транспортное средство. Переход экономики ведущих стран мира на новый технологический уклад проходил через катастрофу Второй мировой войны, повлекшей за собой кардинальное изменение всего мироустройства: разрушение  системы  колониальных империй европейских стран и формирование двух противоборствующих глобальных политико-экономических систем. Лидерство американского капитализма в выходе на новую длинную волну экономического роста было обеспечено чрезвычайным ростом оборонных заказов на освоение новых технологий и притоком мировых капиталов в США при разрушении производственного потенциала и обесценении капитала основных конкурентов.

Депрессия середины 70-х — начала 80-х годов, обусловленная исчерпанием потенциала этого технологического уклада, повлекла за собой гонку вооружений с широким использованием информационно-коммуникационных технологий, которые составили ядро нового, пятого технологического уклада. Последовавший вслед за этим коллапс мировой системы социализма, не сумевшей своевременно перевести экономику на новый технологический уклад, позволил ведущим капиталистическим странам воспользоваться ресурсами бывших социалистических стран для «мягкой пересадки» на новую длинную волну экономического роста. Вывоз капитала и утечка умов из бывших социалистических стран, колонизация их экономик облегчили структурную перестройку экономики стран ядра мировой капиталистической системы. На этой же волне роста нового технологического уклада поднялись новые индустриальные страны, сумевшие заблаговременно создать его ключевые производства и заложить предпосылки их быстрого роста в глобальном масштабе. Политическим результатом этих структурных трансформаций стала либеральная глобализация с доминированием США в качестве эмитента основной резервной валюты.

Исчерпание потенциала роста доминирующего технологического уклада стало причиной глобального кризиса и депрессии, охватившей ведущие страны мира в последние годы. Переживаемая в настоящее время фаза родов нового технологического уклада на поверхности экономических явлений предстает как сочетание финансовой турбулентности, сопровождающейся образованием и схлопыванием финансовых пузырей, экономической депрессии, характеризующейся снижением прибыльности и объемов привычных производств, падением доходов и цен, в том числе на основные энергоносители и конструкционные материалы, а также быстрым распространением принципиально новых технологий, находящихся на начальных фазах своего научно-производственного цикла. 

Уже видны ключевые направления развития нового, шестого технологического уклада, рост которого обеспечит подъем экономики передовых стран на новой длинной волне экономического роста: биотехнологии, основанные на достижениях молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы. Их реализация обеспечивает многократное повышение эффективности производства, снижение его энерго- и капиталоемкости[2].

В настоящее время новый технологический уклад переходит из эмбриональной фазы развития в фазу роста. Его расширение сдерживается как незначительным масштабом и неотработанностью соответствующих технологий, так и неготовностью социально-экономической среды к их широкому применению. Однако, несмотря на кризис, расходы на освоение новейших технологий и масштаб их применения растут с темпом около 20–35% в год[3].Вскоре передовые страны выйдут на длинную волну его экономического рост. Падение цен на нефть является характерным признаком завершения периода родов нового технологического уклада и выхода его на экспоненциальную часть траектории роста за счет бурного распространения новых технологий, кардинально улучшающих ресурсоэффективность и снижающих энергоемкость производства. Например, массовое внедрение светодиодов, возможное при мощном инвестиционном импульсе, позволяет поднять эффективность освещения на два порядка. Сочетание подобных технологических прорывов в ядре нового технологического уклада обеспечивает его ускоряющееся расширение, которое выводит экономику на новую волну роста. 

Именно в такие периоды глобальных технологических сдвигов у отстающих стран возникает возможность для экономического рывка к уровню передовых стран, пока последние сталкиваются с перенакоплением капитала в устаревших производственно-технологических комплексах. В частности, для Китая, который быстро наращивает свои конкурентные преимущества, последовательно осваивая все новые технологические переделы и приближаясь к передовому фронту НТП. Для России, упустившей возможности технологического прорыва на основе информационно-коммуникационного технологического уклада в 70-80-е годы, следствием чего стал распад СССР и американская оккупация в 90-е годы, этот вызов носит экзистенциальный характер. Либо нам удастся воспользоваться окном возможностей технологического прорыва на новую длинную волну экономического подъема, либо повторный проигрыш очередной научно-технической революции окончательно собьет Россию на обочину мирового экономического развития в качестве сырьевой периферии передовых стран. 

Дальнейшее развертывание кризиса будет определяться сочетанием двух процессов: разрушения (модернизации) структур прежнего технологического уклада и становления структур нового. Совокупность работ по цепочке жизненного цикла продукции (от фундаментальных исследований до рынка) требует определенного времени. Рынок завоевывают те, кто умеет пройти этот путь быстрее и произвести продукт в большем объеме, с меньшими затратами и лучшего качества. Чем быстрее финансовые, хозяйственные и политические институты перестроятся в соответствии с потребностями роста новых технологий, тем раньше начнется подъём новой длинной волны экономического роста. При этом изменится не только технологическая структура экономики, но и ее институциональная система, а также состав лидирующих фирм, стран и регионов. Преуспеют те из них, кто быстрее сможет выйти на траекторию роста нового технологического уклада и вложиться в составляющие его производства на ранних стадиях развития. И наоборот, вход для «аутсайдеров» с каждым годом будет становиться всё дороже и закроется с достижением фазы зрелости.   

Выход из нынешней депрессии будет сопровождаться масштабными геополитическими и экономическими изменениями. Как и в предыдущих случаях, страны-«чемпионы» демонстрируют неспособность к совместным кардинальным институциональным нововведениям, которые могли бы канализировать высвобождающийся капитал в структурную перестройку экономики на основе нового технологического уклада, продолжая воспроизводить сложившуюся институциональную систему и обслуживать воплощенные в ней экономические интересы.

Воспроизводство институциональных систем еще более инерционно, чем технологических. Полный цикл смены институциональных систем, определяющих содержание производственных отношений, механизмы расширенного воспроизводства экономики и их политическое оформление, занимает около столетия. Это дало основание назвать эти циклы вековыми циклами накопления[4]. Полутысячелетняя история капитализма насчитывает четыре таких цикла, названных Арриги по наименованию лидировавших в создании  соответствующих институциональных систем воспроизводства экономики: Генуэзско-Испанский, Голландский, Английский, Американский.

Если исходить из характерной для каждой из них системы институтов, правильнее было бы их назвать торгово-монархическим, мануфактурно-демократическим, промышленно-имперским и финансово-глобалистским мирохозяйственными укладами. Систему международных и национальных институтов, обеспечивающих расширенное воспроизводство национальных и мировой экономики в каждом цикле накопления уместно определить как мирохозяйственный уклад.

Суть теории системных циклов накопления заключается в том, что каждый примерно вековой исторический период формирует свою собственную систему накопления капитала, центром или лидером которой выступает наиболее развитая страна. Вокруг лидера образуется определенное ядро из других развитых стран, а остальные страны образуют периферию данного цикла накопления. Лидер создает соответствующие институты, с помощью которых он осуществляет координацию деятельности всей системы  и, главное, с помощью которых осуществляется присвоение прибавочной стоимости посредством рынка или через неэквивалентный обмен между ядром и периферией. Естественно, что лидеру достается львиная доля присвоенного прибавочного продукта.

Каждый такой уклад имеет пределы своего роста, определяемые накоплением внутренних противоречий в рамках воспроизводства составляющих его институтов. Развертывание этих противоречий происходит до момента дестабилизации системы международных экономических и политических отношений, разрешавшихся до сих пор мировыми войнами.

Так, две мировых войны прошлого столетия опосредовали переход от мирохозяйственного уклада колониальных империй к укладу либеральной глобализации вследствие противоречия между быстрым расширением  производства на американской и европейской  периферии доминировавшей в системе мирохозяйственных связей Великобритании и возможностями последней по удержанию глобального контроля. Решение англичан о введении протекционистских мер по защите экономических интересов своей империи в период Великой депрессии свидетельствовало о достижении порога  бесконфликтного  развертывания этого противоречия. Великобритания стояла перед выбором – остановить рост неконтролируемых ею сегментов периферии или уступить лидерство. Организовав Первую мировую войну, англичане сохранили лидерство за счет разрушения главных конкурентов в Евразии – Германии, России, Австро-Венгрии и Турции. Но их американская периферия при этом усилилась. В результате  второго раунда этой борьбы глобальное лидерство перешло к США и СССР. Их противостояние продолжалось еще более полувека, прежде чем окончательно не сформировался современный мирохозяйственный уклад на принципах либеральной глобализации, оптимальный для институтов Американского цикла накопления.

В настоящее время на наших глазах в Китае и других быстро растущих странах Юго-Восточной Азии формируется новая, более эффективная по сравнению с американо-европейской, социально-экономическая система, адекватная требованиям нового технологического уклада. Спецификой последнего является его гуманитарный характер – крупнейшими отраслями экономики становятся здравоохранение, образование, наука и культур на долю которых в совокупности вскоре будет приходиться около половины ВВП. В силу общественного характера этих отраслей, обладающих большим внешним эффектом, не подлежащим приватизации в современном демократическом обществе, развитие нового технологического уклада требует намного большего участия государства, чем предыдущих. Оптимальным считается доля государственного участия в системе образования около 80%, в здравоохранении – около 50%, в научных исследованиях – около 60%, в культуре – не менее 30%. Эти отрасли не могут функционировать исключительно на коммерческой основе, значительная часть работающих в них организаций имеют некоммерческий характер, что существенно затрудняет их кредитование в расчете на прибыль. Для их развития нужны значительные государственные ассигнования в инфраструктуру, субсидии, долгосрочные дешевые кредиты. Образующие китайскую социалистическую экономику институты государственного планирования, бюджетирования, субсидирования и ценообразования намного лучше подходят для целей развития нового технологического уклада, чем ориентированные на сверхприбыль   и обслуживание финансовой олигархии американские институты, в составе которых после краха СССР существенно уменьшилась составляющая всеобщего благосостояния.

В отличие от институциональной системы США, ориентированной на обслуживание интересов финансовой олигархии, паразитирующей на эмиссии доллара как мировой валюты, институциональные системы Китая, Индии, Японии, Кореи, Вьетнама, Малайзии, Ирана и других стран формирующегося на наших глазах нового центра развития, ориентированы на обеспечение общественных интересов социально-экономического развития. Они нацелены на гармонизацию интересов различных социальных групп, выстраивание партнерских отношений между бизнесом и государством ради достижения общественно значимых целей. 

Развитие человечества требует новых форм организации глобальной экономики, которые позволили бы обеспечить устойчивое развитие и отражение планетарных угроз, включая экологические и космические. В условиях либеральной глобализации, выстроенной под интересы транснациональных, в основном англо-американских корпораций, эти вызовы существованию человечества остаются без ответа. Более того, сверхконцентрация капитала и глобального влияния в руках нескольких сотен семей в отсутствие механизмов демократического контроля создает угрозу становления глобальной диктатуры в интересах обеспечения господства мировой олигархии за счет угнетения всего человечества. Тем самым возрастают риски злоупотреблений глобальной властью, чреватые уничтожением целых народов и катастрофами планетарного масштаба. Объективно возникающая необходимость обуздания мировой олигархии и упорядочивания движения мирового капитала достигается в восточно-азиатской модели организации современной экономики. С подъемом Китая, Индии и Вьетнама вслед за Японией и Кореей все более явственно просматриваются контуры перехода от англо-американского к азиатскому мирохозяйственному укладу с совершенно иной, соответствующей интересам устойчивого и гармоничного развития человечества системой институтов, открывающей дорогу новому вековому циклу накопления капитала.

  Центр мирового развития перемещается в Юго-Восточную Азию в силу, с одной стороны, неадекватности институтов организации американской и европейской экономик специфике воспроизводства несущих отраслей нового технологического уклада и перенакопления капитала в устаревших производствах и финансовых пузырях. А, с другой стороны – благоприятных институциональных условий и факторов производства для формирования и роста воспроизводственных контуров  нового технологического уклада. Это    что позволяет ряду исследователей говорить о начале нового – Азиатского – векового цикла накопления капитала[5]. Вслед за последовательно сменившими друг Генуэзско-Испанским, Голландским, Английским и Американским вековыми циклами накопления капитала формирующийся Азиатский цикл создает свою систему институтов нового мирохозяйственного уклада, удерживающих прежние материально-технические достижения и открывающих новые возможности для развития производительных сил общества.

Как это было и в предыдущие периоды смены вековых циклов, теряющий влияние лидер прибегает к принудительным способам поддержания своего доминирования. Сталкиваясь с перенакоплением капитала в финансовых пирамидах и устаревших производствах, а также с утратой рынков сбыта своей продукции и падением доли доллара в международных транзакциях, США пытаются удержать лидерство за счет развязывания мировой войны с целью ослабления, как конкурентов, так и партнеров. Установление контроля над Россией в сочетании с доминированием в Европе, Средней Азии и на Ближнем Востоке дает США стратегическое преимущество над поднимающимся Китаем в контроле над основными источниками углеводородов и другими критически значимыми природными ресурсами. Контроль над Европой, Россией, Японией и Кореей обеспечивает также доминирование в создании новых знаний и разработке передовых технологий.

Не вполне отдавая себе отчет в объективных механизмах циклического развития, обрекающих США на утрату глобального доминирования, американская властвующая элита опасаются расширения состава неподконтрольных им стран и формирования независимых от них глобальных контуров расширенного воспроизводства. Такую угрозу представляет углубление интеграции стран БРИКС, Южной Америки, Средней Азии и Дальнего Востока. Способность России организовать формирование такой коалиции, заявленная успешным созданием Евразийского экономического союза, предопределяет антироссийский вектор американской агрессии.

Однако, развязывая гибридную войну против России, США подталкивает ее на стратегический союз с Китаем, увеличивая возможности последнего. Появляются дополнительные стимулы для углубления и развития ШОС, которая становится полноценным региональным объединением. На основе ЕАЭС и ШОС возникает самое большое в мире экономическое пространство преференциальной торговли и сотрудничества, объединяющее половину Старого света.

Попытки США организовать государственные перевороты в Бразилии, Венесуэле, Боливии выталкивают из-под американской гегемонии Южную Америку. Бразилия, уже участвующая в коалиции БРИКС, имеет все основания стремиться к преференциальному торговому режиму и развитию кооперации со странами ШОС. Это создает возможности для формирования крупнейшего в мире экономического объединения стран ЕАЭС, ШОС, МЕРКОСУР, к которому вполне вероятно присоединение АСЕАН. Дополнительные стимулы к такой широкой интеграции, охватывающей более половины населения, производственного и природного потенциала планеты, дает навязчивое стремление США к формированию тихоокеанской и трансатлантической зон преференциальной торговли и сотрудничества без участия стран БРИКС.

США совершают ту же ошибку, что и предыдущий мировой лидер – Великобритания, которая в пору Великой депрессии стремилась защитить от   американских товаров свою колониальную империю протекционистским мерами. Однако в результате Второй мировой войны, спровоцированной английской геополитикой с целью блокирования развития Германии,  усиления доминирования в Европе и установления контроля над территорией СССР, Великобритания потеряла империю вместе с крахом всей системы европейского колониализма, сдерживавшей мировое экономическое развитие. Сегодня таким тормозом стала американская финансовая империя, втягивающая все ресурсы планеты в обслуживание растущей долговой пирамиды США. Объем их государственного долга вышел на экспоненциальный рост, а величина всех американских долговых обязательств уже более чем на порядок превышает ВВП США, что свидетельствует о приближающемся коллапсе американской, а, весте с ней – и всей западной финансовой системы.

Чтобы избежать краха и удержать глобальное лидерство, американская финансовая олигархия стремится к развязыванию мировой войны. Она спишет долги и позволит сохранить контроль над периферией, уничтожить или, по меньшей мере, сдержать конкурентов. Война, как всегда в таких случаях, разворачивается, прежде всего, за контроль над периферией. Этим объясняется американская агрессия в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке с целью усилить контроль над этим нефтедобывающим регионом и, одновременно, над Европой. Но направлением главного удара является, в силу своего ключевого значения в глазах американских геополитиков, Россия. Не по причине ее усиления, и не в качестве наказания за воссоединение с Крымом,  а в силу традиционного западного геополитического мышления, озабоченного борьбой за удержание мировой гегемонии. 

Сегодня американские геополитики поняли, что прозевали появление нового центра глобального развития и начали действовать в привычной манере «кнута и пряника». Хотя логика вековых циклов накопления и длинных волн экономического развития не оставляет США шансов на удержание глобального лидерства, в стремлении его сохранить они вполне способны развернуть мировую войну за контроль над периферией. Китайское руководство они пытаются подкупить посылами сооружения «Химерики» - симбиоза двух стран через торговлю и кооперацию в формате стратегического партнерства.  В отношении лидеров уязвимых стран предлагается меню из двух блюд – полное подчинение или свержение. Для российского руководства выбора нет, вопрос стоит «кто кого?».

В решении этого вопроса ключевую роль играет эффективность системы госуправления. Если она останется в институциональной формате американского цикла накопления, то Россию ждет поражение в войне с США, которые контролируют основные воспроизводственные контуры российской экономики посредством манипулирования финансовым сектором. Нельзя отбить нападение, оставляя у противника ключи от собственных ворот и поручая его офицерам управление своим хозяйством. Поражение, скорее всего, повлечет распад страны на враждующие друг с другом национально-территориальные образования под контролем американской администрации. Пример такого решения демонстрирует сегодняшняя Украина, на которой американцы отрабатывают приемы запуска междоусобной войны в Русском мире.

Чтобы не допустить подобного развития событий, необходимо, прежде всего, понять, что созданная в России система госрегулирования экономики неадекватна ни вызовам времени, ни задачам обеспечения экономической безопасности, ни национальным интересам. Она, во-первых, автоматически ставит экономику страны в зависимое положение от американо-европейского капитала. Во-вторых, она лишает ее внутренних источников финансирования развития. В-третьих, она делает ее сырьевым придатком передовых стран, блокируя возможности индустриализации и инновационного развития. Наконец, в-четвертых, она просто архаична и неконкурентоспособна по отношению формирующейся в Азии новой системе производственных отношений.

Вне зависимости от позиции России американцы схватку за лидерство с Китаем проиграют. Такова логика смены мирохозяйственных укладов, в которую полностью вписывается разворачивающаяся против нас гибридная война со стороны США и их союзников по НАТО. Созданная в Китае с учетом нашего исторического опыта система институтов интегрального общества, сочетающая преимущества социалистического и капиталистического строя, убедительно демонстрирует свое превосходство над американской системой олигархического капитализма. Вместе с Японией, Индией, Кореей, Вьетнамом, Малайзией, Индонезией Китай формирует новый центр мирового экономического развития на основе нового технологического уклада и создает новый мирохозяйственный уклад. В отличие от глобальной либерализации исходя из интересов американской финансовой олигархии, новый мировой порядок будет строиться на основе признания разнообразия стран, уважения к их суверенитету, на равноправной, справедливой и взаимовыгодной основе.

Движущие силы китайского экономического чуда.

Как было показано выше, спустя всего четверть века после установления глобального доминирования США, мировой рынок уже не обеспечивает расширенного воспроизводства институтов американского цикла накопления. Составляющие его основу финансовые пирамиды вышли далеко за пределы устойчивости. Одновременно на периферии этого мирохозяйственного уклада возник новый центр быстро расширяющегося воспроизводства, который в сфере производства товаров превзошел США. Решение Китая о прекращении наращивания своих долларовых резервов обозначило предел бесконфликтного разрешения противоречия между расширенным воспроизводством американских долговых обязательств и глобальными инвестиционными возможностями. Для разрешения этого противоречия у США есть выбор – попытаться силой установить контроль над вышедшими из подчинения сегментами периферии, либо уступить место новому лидеру. Пока американская властвующая элита предпочитает первый вариант, не отдавая себе отчет в ограниченности своих возможностей. Эта ограниченность определяется большей эффективностью институтов нового мирохозяйственного уклада, основой для формирования которых является Китай и другие страны Юго-Восточной Азии.

В соответствии с теорией смены вековых циклов накопления капитала формирующийся Азиатский цикл должен опираться на новую систему институтов воспроизводства капитала, удерживающих прежние материально-технические достижения и создающих новые возможности для развития производительных сил общества. Чтобы делать прогнозы дальнейшего развития событий, необходимо разобраться в структуре институтов нового мирохозяйственного уклада.

Сами китайцы называют свою формацию социалистической, развивая при этом частное предпринимательство и выращивая капиталистические корпорации. При этом коммунистическое руководство Китая продолжает строительство социализма, избегая идеологических клише. Они предпочитают формулировать задачи в терминах народного благосостояния, ставя цели преодоления бедности и создания общества средней зажиточности, а в последующем – выхода на передовой в мире уровень жизни. Они стараются избежать чрезмерного социального неравенства, сохраняя трудовую основу распределения национального дохода и ориентируя институты регулирования экономики на производительную деятельность и долгосрочные инвестиции в развитие производительных сил. В этом общая особенность стран, формирующих ядро Азиатского цикла накопления капитала.

Вне зависимости от доминирующей формы собственности – государственной, как в Китае или во Вьетнаме, или частной, как в Японии или Корее, для Азиатского векового цикла накопления характерно сочетание институтов государственного планирования и рыночной самоорганизации, государственного контроля над основными параметрами воспроизводства экономики и свободного предпринимательства, идеологии общего блага и частной инициативы. При этом формы политического устройства могут принципиально отличаться – от самой большой в мире индийской демократии до крупнейшей в мире коммунистической партии Китая. Неизменным остается приоритет общенародных интересов над частными, который выражается в жестких механизмах личной ответственности граждан за добросовестное поведение, четкое исполнение своих обязанностей, соблюдение законов, служение общенациональным целям. Причем формы общественного контроля могут тоже принципиально отличаться – от харакири руководителей обанкротившихся банков в Японии до исключительной меры наказания проворовавшихся чиновников в Китае. Система управления социально-экономическим развитием строится на механизмах личной ответственности за повышение благополучия общества.

Примат общественных интересов над частными выражается в характерной для Азиатского цикла накопления институциональной структуре регулирования экономики. Прежде всего – в государственном контроле за основными параметрами воспроизводства капитала посредством механизмов планирования, кредитования, субсидирования, ценообразования и регулирования базовых условий предпринимательской деятельности. Государство при этом не столько приказывает, сколько выполняет роль модератора, формируя механизмы социального партнерства и взаимодействия между основными социальными группами. Чиновники не пытаются руководить предпринимателями, а организуют совместную работу делового, научного, инженерного сообществ для формирования общих целей развития и выработки методов их достижения. На это настраиваются и механизмы государственного регулирования экономики.

Государство обеспечивает предоставление долгосрочного и дешевого кредита, а бизнесмены гарантируют его целевое использование в конкретных инвестиционных проектах для развития производства. Государство обеспечивает доступ к инфраструктуре и услугам естественных монополий по низким ценам, а предприятия отвечают за производство конкурентоспособной продукции. В целях повышения её качества государство организует и финансирует проведение необходимых НИОКР, образование и подготовку кадров, а предприниматели реализуют инновации и осуществляют инвестиции в новые технологии. Частно-государственное партнерство  подчинено общественным интересам  развития экономики, повышения народного благосостояния, улучшения качества жизни. Соответственно, меняется и идеология международного сотрудничества – парадигма либеральной глобализации в интересах частного капитала ведущих стран мира сменяется парадигмой устойчивого развития в интересах всего человечества.

Китайское руководство скромно продолжает называть свою страну развивающейся. Это так, если судить по темпам роста. Но по своему экономическому потенциалу Китай уже встал на уровень ведущих стран мира. А по структуре производственных отношений Китай становится образцом для многих развивающихся стран, стремящихся повторить китайское экономическое чудо и сближающихся с ядром Азиатского цикла накопления. Китай составляет основу этого нового центра мировой экономики. Рассматривать сложившиеся в Китае производственные и общественно-политические отношения следует рассматривать не как переходные, а как характерные для самой передовой в этом столетии социально-экономической системы.

Китайское экономическое чудо впечатляет. За три десятилетия реформ, инициированных Дэн Сяо Пином, Китай добился впечатляющих успехов. Из глубокой периферии мировой экономики неожиданно для всех он шагнул в число лидеров, выйдя в 2014 г. на первое место в мире по физическому объему ВВП и экспорту высокотехнологической продукции. За три десятилетия объем ВВП вырос в Китае в 30 раз (c 300 млрд. долл. до 9 трлн. долл. по текущему курсу юаня к доллару), промышленного производства – в 40-50 раз, валютные резервы – в несколько сотен раз (с нескольких десятков млрд. долл. до 4 трлн. долл.). По уровню экономического развития, измеряемого показателем ВВП на душу населения, Китай поднялся с места в конце списка беднейших стран о места в первой тридцатке стран (среднего достатка).

Китай становится мировым инженерно-технологическим центром. Доля китайских инженерно-технических и научных работников в их мировой численности достигла в 2007 году 20%, удвоившись по сравнению с 2000-м годом. (1420 и 690 тыс. соответственно). К 2030 г., по прогнозам китайских ученых, в мире будет насчитываться 15 млн. инженерно-технических и научных работников, из которых 4,5 млн. человек (30%) будут составлять ученые, инженеры и техники из КНР.[6],[7] К 2030 г. Китай по объему затрат на научно-технические разработки выйдет на 1-е место в мире и их доля в объеме мировых затрат составит 25%[8].   

Китай выделяется не только динамизмом своего развития и гигантским размером, но и историей реформ, создавших условия для экономического чуда.  Китайский подход к построению рыночной экономики кардинально отличается от постсоветского своим прагматизмом и творческим отношением к реформам. В их основе лежат не догматические шаблоны, исходящие из идеологических и оторванных от реальности представлений о социально-экономических процессах, а практика управления хозяйством. Подобно инженерам, конструирующим новую машину, китайские руководители последовательно отрабатывают новые производственные отношения через решение конкретных задач, проведение экспериментов, отбор лучших решений. Терпеливо, шаг за шагом они строят свой рыночный социализм, постоянно совершенствуя систему государственного управления на основе отбора только тех институтов, которые работают на развитие экономики и повышение общественного благосостояния. Сохраняя «завоевания социализма», китайские коммунисты встраивают в систему государственного управления регуляторы рыночных отношений, дополняют государственные формы собственности частными и коллективными таким образом, чтобы добиваться повышения эффективности экономики в общенародных интересах.  

Апологеты рыночного фундаментализма стараются не замечать ключевых элементов китайского подхода к реформам. Вместо того, чтобы взять китайский опыт на вооружение, они придумывают «объективные объяснения» быстрого роста китайской экономики то иностранными инвестициями, то имитацией западных технологий, то перетоком дешевых трудовых ресурсов из отсталого сельского хозяйства в городскую промышленность. Китайские реформы иногда сравнивают с НЭПом, для которого тоже было характерно сочетание социалистических и капиталистических элементов, а также высокие темпы роста.

Все «объективные» объяснения высоких темпов роста китайской экономики ее изначальной отсталостью отчасти справедливы. Отчасти, потому что игнорируют главное – творческий подход китайского руководства к выстраиванию новой системы производственных отношений, которая по мере выхода китайской экономики на первое место в мире становится все более самодостаточной и привлекательной. Сами китайцы называют свою формацию социалистической, развивая при этом частное предпринимательство и выращивая капиталистические корпорации. При этом коммунистическое руководство Китая продолжает строительство социализма, избегая идеологических клише. Они предпочитают формулировать задачи в терминах народного благосостояния, ставя цели преодоления бедности и создания общества средней зажиточности, а в последующем – выхода на передовой в мире уровень жизни. При этом они стараются избежать чрезмерного социального неравенства, сохраняя трудовую основу распределения национального дохода и ориентируя институты регулирования экономики на производительную деятельность и долгосрочные инвестиции в развитие производительных сил. В этом общая особенность стран, формирующих ядро Азиатского цикла накопления капитала и связанного с ним нового мирохозяйственного уклада.

Возвышение Китая влечет реформированию мирового экономического порядка и международных отношений. Возрождение планирования социально-экономического развития и государственного регулирования основных параметров воспроизводства капитала, активная промышленная политика, контроль над трансграничными потоками капитала и валютные ограничения  – все это может превратиться из запрещенного Вашингтонскими финансовыми организациями меню в общепринятые инструменты международных экономических отношений. В противовес Вашингтонскому ряд ученых заговорили о Пекинском консенсусе, который является куда более привлекательным для развивающихся стран, в которых проживает большинство человечества. Он основан на принципах недискриминации, взаимного уважения суверенитета и национальных интересов сотрудничающих государств, ориентируя их не на обслуживание международного капитала, а на подъем народного благосостояния.  При этом может возникнуть новый режим защиты прав на интеллектуальную собственность и передачи технологий, могут быть приняты новые нормы международной торговли в сфере энергетики и ресурсов, новые правила международной миграции, заключены новые соглашения об ограничении вредных выбросов и т.д. Китайский подход к международной политике (отказ от вмешательства во внутренние дела, от военной интервенции, от торговых эмбарго) дает развивающимся странам реальную альтернативу выстраивания равноправных и взаимовыгодных отношений с другими государствами[9]. Китай принципиально отвергает применение силы, а также использование санкций во внешней политике. Даже в своих отношениях с Тайванем Китай всегда делает упор на расширении экономического и культурного сотрудничества, в то время как тайваньские власти сопротивляются этому[10].

Разумеется, переход к новому мирохозяйственному укладу не избавит автоматически  мир от конфликтов. Китайская внешнеполитическая стратегия не обязательно будет гуманистической – достаточно прочитать знаменитые «36 стратагем»[11], чтобы оценить готовность китайцев применять самые разнообразные методы достижения своих интересов, в том числе весьма далекие от привычных нам норм христианской морали. Иллюзии идеологии светлого коммунистического будущего для всего человечества чужды современному китайскому руководству, которое строит социализм с китайской спецификой, суть которой сводится к жесткому преследованию собственных национальных интересов на основе социалистической идеологии общенародного блага и конфуцианских принципов ответственного государственного правления. В определенной степени эта философия напоминает сталинскую идеологему построения социализма в одной стране. Но, в отличие от свойственного для советского социализма интернационализма, китайская версия социализма ориентирована исключительно на китайские национальные интересы. Но, по меньшей мере, они прагматичны и понятны. Прежде всего – построение общества средней зажиточности. Для этого, в отличие от англосаксонской геополитики мирового господства, Китаю нужен мир и активное внешнеэкономическое сотрудничество. И категорически не нужна разворачиваемая американцами мировая война. Это создает объективные предпосылки для выстраивания глобальной антивоенной коалиции, в которой Россия могла бы принять самое деятельное участие, войдя в состав стран ядра нового мирохозяйственного уклада. 

Если бы не догматизм и примитивность «нового мышления» советского руководства, СССР мог бы полстолетия назад приступить к формированию подобной социально-экономической системы и стать лидером как формировавшейся в тот период очередной длинной волны, так и глобального ядра нового векового цикла накопления. Необходимые для этого научные представления уже были наработаны теорией конвергенции (Д. Гэлбрейт «Новое индустриальное общество», 1967; У. Бакингем «Теоретические экономические системы. Сравнительный анализ», 1958; многочисленные научные труды, публикации и выступления академика О.Богомолова). Они, однако, были отторгнуты догматически мыслящей властвующей элитой. В 1987 г. состоялся даже Пленум ЦК КПСС, осудивший эти исследования как ревизионистские.

Реформы были направлены не на создание новых производственных отношений, а на расшатывание старых. Схоластически мыслящие руководящие партийные работники не заметили, что развитие производительных сил мировой системы социализма пришло в противоречие со сдерживающими их производственными отношениями. Как и их нынешние преемники во власти, они считали существующую систему наиболее прогрессивной и не подлежащей кардинальным изменениям. И на вызов проходившей тогда смены технологических укладов ответили лишь призывами к ускорению НТП. Затем, когда разработанная в этих целях Комплексная программа НТП стала пробуксовывать вследствие отсутствия механизмов реализации, стали спешно имитировать их создание, ничего не меняя по существу. Результатом стало нарастание хаоса в экономике и рост напряжения в системе её управления, завершившееся саморазрушением системы социально-экономических отношений и распадом всей мировой системы социализма.   

Можно, конечно, сожалеть об упущенных возможностях в 80е годы прошлого столетия. Если бы тогда советское руководство, обладавшее контролем над третью экономического потенциала планеты, прислушалось к рекомендациям ученых отделения экономики Академии наук (Д.Львова, Н.Петракова, О.Богомолова), то сегодня по объективным параметрам СССР был бы глобальным лидером. Можно вспомнить и другую упущенную возможность в ходе предыдущей смены длинных волн и векового цикла накопления. Тогда Николай II мог бы тоже вывести Россию в глобальные лидеры, опираясь на продолжение курса Столыпина на модернизацию и мирное сотрудничество с европейскими странами. Но, не решившись на назревшие перемены и польстившись на простые решения, руководители страны стали жертвой внешних провокаций, втянувших властвующую элиту в катастрофические авантюры.

Первая катастрофа стоила нашей стране трети экономического потенциала, включая эмиграцию значительной части инженерного корпуса и  многомиллионные человеческие потери. Для преодоления ее последствий потребовалось два десятилетия, в ходе которых была построена новая система институтов, обеспечивших восстановление и индустриализацию народного хозяйства. Потребовалось еще немало жертв, чтобы защитить страну от внешней агрессии и придать этой системе глобальный масштаб.

Вторая катастрофа, хоть и обошлась без открытой гражданской войны, была не менее разрушительной по потерям производственного, человеческого и природно-ресурсного потенциала. Новая система институтов строилась под внешним контролем Вашингтонских международных организаций на основе идеологии рыночного фундаментализма. Как было показано выше, основанные на ней радикальные реформы, проведенные в духе доктрины Вашингтонского консенсуса подчинили дезорганизованную постсоветскую экономику интересам американо-европейского капитала.

Россия была опущена на уровень сырьевой периферии Американского цикла накопления. Последний, абсорбировав не менее 3 трлн. долл. капитала, миллионы умов, сотни критических технологий, накопленных мировой системой социализма, обрел «второе дыхание» и успешно прошел очередную длинную волну экономического подъема. К настоящему времени этот подъем завершен – доминирующий технологический уклад исчерпал возможности дальнейшего роста. Исчерпаны и возможности расширенного воспроизводства институциональной системы американского цикла накопления.

Перспективы роста азиатского мирохозяйственного уклада.

Выше было показано, что Американский цикл накопления сменяется Азиатским. Из этого следует необоснованность претензий рыночных фундаменталистов на «тайное знание» лучших способов управления экономикой, а также нелепость утверждений о конце света в смысле окончательного утверждения американоцентричной модели глобальной либерализации. На самом деле она достигла пределов в своем развитии и вошла в фазу саморазрушения под воздействием внутренних диспропорций. Поэтому ее следует считать отживающей и устаревшей по отношению к производственным отношениям, формирующимся в Китае и других странах ядра нового векового цикла накопления.

Это утверждение кажется странным для рыночных фундаменталистов. Они, как настоящие догматики не хотят видеть очевидные факты, не укладывающиеся в систему их взглядов и представлений. Использование государством рыночных механизмов для достижения запланированных показателей не вписывается в их картину мира. Так же, как и крупномасштабные кредиты, финансируемые за счет денежной эмиссии и осваиваемые частным бизнесом в установленных государством приоритетных направлениях развития. Или государственное регулирование цен на основные товары, образующие издержки, в целях создания благоприятных условий для частного предпринимательства. Я уже не говорю о валютном регулировании и контроле, который не мешает транснациональным корпорациям осуществлять огромные инвестиции в ведущие азиатские экономики.

Все эти механизмы частно-государственного партнерства, характерные не только для социалистического Китая, но и для вполне капиталистической Японии, Ю.Кореи, Индии, стран Ближнего и Среднего Востока отвергаются рыночными фундаменталистами как устаревшие и бесперспективные. Они не утруждаются доказательством этого суждения, ссылаясь на то, что аналогичные механизмы, действовавшие не столь давно в Западной Европе и многих развивающихся странах, были свернуты. В их представлении американская модель капитализма является наиболее совершенной и требуется лишь время для ее распространения на весь мир. Они не задумываются над воспроизводством очевидного неравенства между странами ядра и периферией американского цикла накопления, в которой увязло постсоветское пространство. Так же, как и о физической невозможности распространения американского типа массового потребления на весь мир в силу объективной ограниченности ресурсов.

Для рыночных фундаменталистов табуирован и советский опыт управления экономическим развитием, несмотря на очевидные успехи социалистического строительства, позволившие СССР не только одержать победу во Второй мировой войне, но и создать так называемый «второй мир», охвативший треть планеты. Многие элементы этого опыта были восприняты и сохранены Китаем, Вьетнамом, Индией и легли в основу институциональной структуры Азиатского цикла накопления. СССР был первопроходцем в создании культуры государственного управления экономическим развитием, а отнюдь не тупиковой ветвью экономической цивилизации, как это кажется рыночным фундаменталистам.

Опыт социалистического строительства изучался и использовался и в странах ядра Американского цикла накопления, особенно в части создания государственных институтов прогнозирования и индикативного планирования, социальной защиты и управления НТП. Вместе с тем достигшая после распада СССР глобальной гегемонии американская олигархия более не нуждалась в государственной поддержке. Были свернуты не только механизмы индикативного планирования, государственного контроля над ценами и трансграничным перемещением капитала. Сократились также многие перспективные исследования, социальные программы, международные инвестиционные проекты. Институциональная система Американского цикла накопления достигла зрелых и окончательных форм. Она перешла к фазе глобальной экспансии и перестала качественно развиваться.  Апологеты рыночного фундаментализма поверили в то, что наступил желаемый «фукуямовский» конец истории и для господства крупного капитала не осталось препятствий. 

Они ошиблись, так как не были знакомы ни с теорией длинных волн, ни с концепцией вековых циклов накопления капитала, а также игнорировали многочисленные межстрановые сопоставления, свидетельствовавшие о чудовищных провалах политики МВФ в развивающихся странах. Это их мало волновало, как мало волновали западную общественность факты сверхэксплуатации труда и разрушения окружающей среды транснациональными корпорациями в развивающихся странах. Но грандиозные успехи Китая, Индии, Бразилии, Малайзии, Вьетнама, Сингапура, ОАЭ и других стран, отказавшихся от рекомендаций Вашингтонского консенсуса, которым предпочли самостоятельную политику развития с опорой на указанные выше механизмы, должны были озадачить поклонников американского «конца истории». Но в упоении своей «победой» над социализмом они не заметили, как в противовес Вашингтонскому сформировался «Пекинский консенсус» в качестве образца эффективной  системы управления развитием экономики под руководством самой большой в мире коммунистической партией.

Наряду с Китаем в формирование ядра нового мирохозяйственного уклада  вовлечены Япония, Сингапур и Ю.Корея. Несмотря на существенные отличия от Китая по политическому устройству и механизмам регулирования экономики, между ними формируется множество устойчивых кооперационных связей, быстро растет взаимная торговля и инвестиции.

К формирующемуся ядру нового мирохозяйственного уклада подтягиваются как близлежащие страны – Россия, Индия, Вьетнам, Малайзия, Индонезия, так и Бразилия, Венесуэла, Куба и другие страны Латинской Америки. Усиливается притяжение к нему стран африканского континента. В совокупности экономическая мощь этих стран уже сопоставима со странами ядра Американского цикла накопления. Есть у них и общий элемент, который может сыграть роль своего рода тоннеля для перемещения капитала из одного цикла в другой – Япония, обладающая мощной банковской системой.

Популярным образом нового мирохозяйственного уклада стало неформальное объединение Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки – БРИКС. После появления аббревиатуры «БРИК» в 2001 году объем ВВП увеличился более чем в 3 раза, на них пришлась треть прироста объема мирового производства. «Пятерка» (с присоединением Южно-Африканской Республики), занимая 29% земной суши (без учета Антарктиды), имеет почти 43% мирового населения. По доле в суммарном валовом продукте мира по ППС удельный вес БРИКС составляет почти 27%, но по вкладу в прирост мирового продукта в 2012 г. доля «пятерки» - свыше 47% (см. табл.).

Табл. Доля БРИКС в общемировых показателях, %[12]

Показатель

2000

2005

2010

2011

2012

Объем ВВП по ППС,

в ценах 2005 г.

16,8

20,0

25,3

26,2

26,8

Инвестиции в основной капитал, в ценах 2005 г.

9,3

14,2

28,2

30,0

31,4

Потребление электроэнергии

22,0

27,4

32,7

34,1

35,2

Нетто-приток прямых иностранных инвестиций 

5,9

11,2

25,0

24,9

27,1

Экспорт товаров и услуг

7,0

11,3

15,3

15,7

16,2

Золотовалютные резервы

13,3

27,1

40,2

40,2

39,3

Авторы фундаментального доклада[13], подготовленного к встрече лидеров БРИКС в России в этом году, определяют БРИКС как «трансконтинентальную коалицию, возникшую по широкому кругу геоэкономических и геополитических мотивов, связанных с изменением весовых категорий в мировой иерархии и механизмов глобального регулирования…», которая «…со временем придет к институционально налаженной структуре».

В отличие от стран ядра существующего мирохозяйственного уклада, навязавшему миру универсальную систему финансово-экономических отношений как основу либеральной глобализации, формирующееся ядро нового мирохозяйственного уклада отличается большим разнообразием. Это отличие проявляется и в общих ценностях БРИКС: свобода выбора путей развития, отрицание гегемонизма, суверенность исторических и культурных традиций.  Иными словами, объединение «пятерых» представляет собой качественно новую модель сотрудничества, отдающую дань разнообразию в противовес униформизму либеральной глобализации, что одинаково приемлемо для стран, находящихся на разных стадиях экономического и социального развития.        

Главными факторами сближения стран БРИКС являются:

- общее стремление партнеров по БРИКС реформировать устаревшую международную финансово-экономическую архитектуру, не учитывающую возросший экономический вес стран с формирующейся рыночной экономикой и развивающихся стран;

- твердая поддержка участниками объединения общепризнанных принципов и норм международного права, неприятие политики силового давления и ущемления суверенитета других государств;

- наличие у участников БРИКС схожих вызовов и проблем, связанных с потребностями масштабной модернизации экономики и социальной жизни;

- взаимодополняемость многих секторов экономики государств-участников[14]        

Там же[15] отмечается, что историческая миссия БРИКС как новой общности стран и цивилизаций – предложить новую, отвечающую потребностям устойчивого развития парадигму, которая принимала бы во внимание экологические, демографические и социальные лимиты развития, необходимость предотвращения экономических конфликтов.    

Предлагаемая БРИКС парадигма нового мирохозяйственного уклада принципиально отличается от предыдущих вековых циклов, формировавшихся западноевропейской цивилизацией. С.Хантингтон, прославляя мощь США, признавал, что «Запад завоевал мир не благодаря превосходству своих идей, нравственных ценностей, или религии (в которую было обращено население лишь немногих других цивилизаций), но скорее в результате превосходства в использовании организованного насилия»[16].   В настоящее время западные державы, используя те же, описанные Хантингтоном образчики поведения, с удивительной легкостью предают забвению прежние гуманные традиционные ценности и ныне пытаются с помощью силы удержать власть и гегемонию.  

Одновременно с быстрым ростом ядра Азиатского цикла накопления, ядро Американского относительно уменьшается. Этот процесс носит устойчивый характер и в перспективе продолжится (см. табл.).

Табл. Сопоставление ВВП ядра Американского и Азиатского циклов накопления капитала[17]

 

1820

1870

1913

1950

1973

2000

2010

2020

2030

Страны Юга

70,3

53,1

42,1

39,5

39,9

43,0

52,4

60,5

66,9

Развивающиеся страны Азии

56,5

36,1

22,2

15,3

15,8

29,2

40,9

49,1

58,2

Китай

33,0

17,1

8,8

4,6

4,6

11,8

20,7

28,9

33,4

Индия

16,1

12,2

7,5

4,2

3,1

5,2

8,0

12,2

18,6

Россия

5,4

7,5

8,5

9,6

9,4

2,1

2,4

2,7

3,0

Бразилия

0,4

0,6

0,7

1,7

2,5

2,7

2,6

3,6

5,1

Страны Севера

29,7

46,9

57,9

60,5

60,1

57,0

47,6

39,5

33,1

США

1,8

8,9


18,9

27,3

22,1

21,9

18,4

16,7

15,1

ЕС

23,3

32,0

35,8

27,1

27,1

21,5

18,1

15,7

13,1

Япония

3,0

2,3

2,6

3,0

7,8

7,2

5,4

4,4

3,2

Лидер Азиатского цикла накопления капитала – Китай - уже стал «мировой фабрикой». В рамках ШОС, АТЭС и БРИКС он приступил к формированию нового мирохозяйственного уклада со своей системой регулирования экономики, уже получившей название «Пекинского консенсуса». Неслучайно на последнем саммите БРИКС в Бразилии была создана финансовая основа нового мирохозяйственного уклада в форме двух банков, отвечающих за стабильное развитие новой мировой финансовой архитектуры. Это является прямой угрозой господству США и уходящего в прошлое Американского цикла накопления капитала.

Нет сомнений, что страны БРИКС и далее будут превосходить страны Запада в темпах экономического развития. К 2020 г. общая численность мирового «среднего класса» (людей с доходами выше 6 тыс. долл. в год) составит 3,85 млрд. человек, из которых доля стран G-7 сократится до 21%, в то время как доля стран БРИКС вырастет до 44%. А к 2030 году «средний класс» мира составит 5,2 млрд. человек, из которых более половины (52%) будет проживать в государствах БРИКС, а доля стран G-7 упадет до 15%. При этом рост потребления вырастет на 10 трлн. долл., и к 2020 году этот показатель в развивающихся странах достигнет 13 трлн. долл. и составит 43% от совокупного мирового уровня. По экспоненте будет происходить рост потребления в странах БРИКС: их доля вырастет с 23% в 2000-е до 62% к 2020 году[18].

Центр тяжести в международной торговле и производственной сфере сместился с Севера на Восток и Юг: в следующие десять лет продолжит развиваться торговля по линии «юг - юг», лидирующую роль в которой играют страны БРИКС. В то же время в ближайшие годы на рынке прямых и портфельных инвестиций существенно вырастет роль развивающихся стран, причем это будет включать в себя и инвестиции развивающихся стран в друг друга. Это в очень большой степени ослабит монополию и господство западных транснациональных корпораций в сфере международных инвестиций и производства[19].       

Как отмечается авторами книги «Перспективы и стратегические приоритеты восхождения БРИКС», Американский цикл накопления капитала вошел в «осенний» период своего развития, или этап «финансовой экспансии». В 1980 г. финансовые отделы давали 15% общей прибыли американских промышленных корпораций, а в настоящее время они приносят уже более половины всей прибыли ТНК. С развалом Варшавского договора и СССР ядро американской мировой системы получило огромные рынки сбыта для своих товаров и сферы приложения своих избыточных капиталов. Но мировой финансовой олигархии показалось этого мало, и она стала повсеместно организовывать финансовые кризисы, которые англо-американский географ, один из основателей т.н. «радикальной географии» Д.Харви назвал «накоплением через изъятие»[20], когда сотни миллиардов долларов изымались из стран периферии и направлялись в США и другие страны ядра мировой капиталистической системы. Изъятые у периферийных стран капиталы шли не столько на развитие новых производств, сколько на спекуляции на фондовых рынках. В результате такого специфического перераспределения сначала в 2000-2001 гг. рухнула фондовая биржа «новой экономики» NASDAQ (крах акций интернет-компаний прозвали крахом «пузыря доткомов»), а в 2007 г. произошел финансовый коллапс, вызванный ипотечным кризисом в США. Отмечается, что сегодня американская экономика находится в состоянии рецессии. На нее давит груз огромного государственного долга, приблизившегося к 18 трлн. долл. Исходя из объективных данных прогнозируется, что экономика США в ближайшие несколько лет погрузится в глубочайшую депрессию, которая ознаменует собой окончание Американского векового цикла накопления капитала и переход к Азиатскому циклу. 

Чтобы нивелировать воздействие всевозрастающего бремени своих долговых обязательств и обратить в свою пользу возможности, возникающие вследствие расширения заокеанских рынков сбыта, США прилагают усилия по организации Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства США-ЕС (ТАП). В дальнейшем возможно  объединение этих крупнейших трансконтинентальных зон свободной торговли, ядром которого станут США[21]. Однако стремление США исключить из нового этапа либеральной глобализации вышедших из-под их контроля Китай, Индию, Россию и Бразилию свидетельствует о достижении предела бесконфликтного разрешения противоречий между возможностями и потребностями в обеспечении расширенного воспроизводства существующего мирохозяйственного уклада. Дальнейшая либерализация мировой торговли, инициируемая США, едва ли даст им дополнительные конкурентные преимущества. Она напоминает безуспешные попытки Великобритании отгородиться от американских конкурентов протекционистскими мерами по защите внутреннего рынка своей империи столетие назад. Также как тогда это стало сигналом для властвующей элиты США о необходимости слома колониального мирохозяйственного уклада, так сегодня эти инициативы США воспринимаются в странах ядра формирующегося нового мирохозяйственного уклада как основание для слома старого. Если США стремятся улучшить свое конкурентное положение за их счет, то у них исчезают  основания для дальнейшего поддержания американской финансовой пирамиды. Ничего, кроме очередных попыток американской олигархии совершить «накопление через изъятие», это им не сулит. Вслед за Китаем накопление американских долговых обязательств прекращает Россия. Этот процесс неизбежно приобретет в скором времени лавинообразный характер, что повлечет разрушение финансовой системы США и всего основанного на ней нынешнего мирохозяйственного уклада. 

Угрозы срыва в мировую войну.

В настоящее время в основе глобальной конкурентоспособности США лежит сочетание технологического, экономического, финансового, военного и политического превосходства. Технологическое лидерство позволяет американским корпорациям быть самыми конкурентоспособными на мировом рынке и присваивать интеллектуальную ренту, финансируя за счет нее НИОКР в целях опережения конкурентов по максимально широкому фронту НТП. Удерживая монополию на использование передовых технологий, американские кампании обладают конкурентным преимуществом на мировых рынках как по эффективности производства, так и по предложению новых товаров. Экономическое превосходство создает основу для господствующего положения американской валюты, которое защищается военно-политическими методами. В свою очередь, за счет присвоения глобального сеньоража от эмиссии мировой валюты, США финансируют раздутые военные расходы, включая расходы на перспективные НИОКР.  Таким образом, поддерживается положительная обратная связь между всеми составляющими конкурентоспособности национальной экономики. 

США и их союзники по G7 к настоящему времени исчерпали возможности вытягивания ресурсов из постсоциалистических стран, в которых сложились свои корпоративные структуры, приватизировавшие остатки их производственного потенциала. Исчерпала себя и война финансовая, которую Вашингтон ведет с незащищенными национальными финансовыми системами, привязывая их к доллару посредством навязывания монетаристской макроэкономической политики при помощи зависимых от него МВФ, рейтинговых агентств, агентов влияния и т.д. Искусственно стимулируемого таким образом притока капиталов в американскую экономику уже не хватает для обслуживания лавинообразно нарастающих обязательств федерального правительства, расходы на которые приближаются к трети ВВП США.

Либеральная идеология, доминирующая в правящих кругах США и их союзников по НАТО, не оставляет для государства иных поводов для расширения вмешательства в экономику, кроме нужд обороны. Поэтому, сталкиваясь с необходимостью использования государственного спроса для стимулирования роста нового технологического уклада, ведущие деловые круги прибегают к эскалации военно-политической напряженности как основному способу увеличения государственных закупок передовой техники. Именно в этом ракурсе следует рассматривать причины раскрутки Вашингтоном маховика войны на Украине, которая является не целью, а инструментом для реализации глобальной задачи сохранения доминирующего влияния США в мире[22].

Наряду со структурным кризисом мировой экономики, обусловленным сменой доминирующих технологических укладов, в настоящее время происходит переход к новому мирохозяйственному укладу, связанному со сменой вековых циклов накопления капитала, что еще более усугубляет риски развязывания мировой войны[23]. Выше было показано, что предыдущий переход от колониальных империй европейских стран к американским глобальным корпорациям в качестве ведущей формы организации мировой экономики происходил посредством развязывания двух горячих и третьей холодной мировых войн, исход которых всякий раз сопровождался кардинальными изменениями мирового политического устройства. В результате Первой мировой войны рухнул монархический строй, сдерживавший экспансию национального капитала. В результате Второй — развалились колониальные империи, ограничивавшие международное движение капитала. С крахом СССР вследствие Третьей «холодной» мировой войны свободное движение капитала охватило всю планету.

Но на этом история не заканчивается. Вопреки популярному мнению Фукуямы о конце истории[24], гегемония США подрывается неразрешимыми в рамках существующей системы институтов воспроизводства капитала внутренними противоречиями. Теоретически можно предположить, что они и дальше будут разрешаться за счет притока капитала извне. США могут развязывать все новые войны с целью списания своих долгов и присвоения чужих активов. Но центр роста мировой экономики уже переместился в Восточную и Южную Азию. Его расширенное воспроизводство обеспечивается мощными институциональными системами коммунистического Китая и демократической Индии, которые надежно защищают свои национальные экономики от поглощения вчерашними колонизаторами.  

Расширение нового центра глобального экономического развития ставит предел воспроизводству институтов доминировавшего до последнего времени мирохозяйственного уклада, ориентированного на обеспечение интересов американского капитала. Было бы наивно думать, что занимающая в нем центральное положение финансовая  олигархия добровольно откажется от своего глобального доминирования.  Ради его сохранения она и развязывает мировую войну, заставляя американскую военно-политическую машину крушить неконтролируемые ею сегменты своей экономической периферии. 

Несомненно, властвующая в США олигархия будет пытаться затормозить процесс роста нового центра глобального экономического развития. Но возможности сделать это бесконфликтным образом, как это было сделано в 1985 году в отношении поднимающейся «первой ласточки» Азиатского цикла накопления – Японии – посредством искусственного снижения конкурентоспособности ее экономики  путем навязывания ей «Соглашения в отеле Plaza»[25] едва ли сегодня возможны. Китай  чувствует достаточно сил, чтобы не соглашаться на дискриминацию. Индия традиционно очень чувствительна по отношению к попыткам принуждения со стороны англосаксов. Независимая  политика В.В.Путина исключает возможности использования России, как это делалось американцами в 90-е годы.

В свете охарактеризованных выше глобальных изменений понятно, что борьба за мировое лидерство в экономике разворачивается между США и Китаем, в которой США для сохранения своего доминирования разыгрывают привычный им сценарий развязывания мировой войны в Европе, пытаясь в очередной раз за счёт Старого Света упрочить свое положение в мире. Для этого они используют старый имперский принцип «разделяй и властвуй», воскрешая подсознательную русофобию политических элит европейских стран и делая ставку на традиционный для них «Дранг нах Остен». При этом, следуя заветам Бисмарка и советам Бжезинского, в качестве главной линии раскола они используют Украину, рассчитывая, с одной стороны, на ослабление и агрессивную реакцию России, а, с другой — на консолидацию европейских государств в их традиционном стремлении к колонизации украинских земель. Удержание контроля над Европой и Россией может дать США геополитический и геоэкономический запас прочности, необходимый для сохранения глобального доминирования в конкуренции с Китаем. Именно на это нацелена американская геополитическая стратегия. 

В рамках созданного под определяющим влиянием США нынешнего мирохозяйственного уклада американцы всегда имеют преимущество в конфликте с любым соперником. Эффективность ведущейся ими с половиной мира гибридной войны основывается на соответствии ее технологий институтам существующего мирохозяйственного уклада. На финансовом фронте США обладают подавляющим преимуществом, контролируя эмиссию мировой валюты и МВФ, который определяет нормы функционирования мирового и большинства национальных валютных рынков, включая российский. Вместе со своими геполитическими союзниками -  Японией, Великобританией и ЕС, валюты которых тоже обладают статусом мировых, – они контролируют подавляющую часть мирового валютно-финансового пространства и обладают большинством голосов в международных финансовых институтах.

На информационном фронте глобальная монополия американских СМИ позволяет им формировать общественное мнение и влиять таким образом на предпочтения избирателей, формируя политический ландшафт в большинстве демократических стран. Там, где этого влияния не хватает, для получения нужного США результата используются дополняющие технологии, описанные выше – начиная от финансирования и продвижения своих агентов влияния и заканчивая убийствами их политических противников и проведением государственных переворотов.

И на других важнейших фронтах гибридной войны – культурном, идеологическом, продовольственном, энергетическом, коммуникационном – США имеют ощутимые преимущества. Ни одна из стран с открытой экономикой и демократической политической системой не может одержать победу в конфликте с США в  рамках гибридной войны. Удобство последней заключается в том, что ее не нужно объявлять и можно вести изподтишка и даже душить противника в объятиях так, что он до последнего момента не догадывается о ведущейся против него войны. Гибридная война позволяет агрессору избежать не только убытков, но и ответственности за последствия, которые списываются на туземных политиков. Эту войну можно произвольно растягивать во времени, разбивать на этапы, в любой момент прекращать и снова начинать в зависимости от обстоятельств. Как показали американские победные кампании против СССР, СФРЮ, Украины, Молдавии и Грузии, не готовый к гибридной войне противник, даже очень сильный и способный нанести неприемлемый ущерб, оказывается не в состоянии себя защитить. Невозможно использовать танки против телевидения или ракеты против денег.

Формирование антивоенной коалиции.

Несмотря на либеральную глобализацию, возможности для взаимопонимания между лидерами старого и нового мирохозяйственных укладов не столь велики как в прежние переходные кризисы. Если Голландский, Британский и Американский циклы накопления были основаны на общей для них англосаксонской цивилизационной основе и протестантской этике, которые базировались на индивидуализме и конкуренции, то Китай, Япония, Корея, Россия и Индия относятся к иным цивилизациям, основанным на коллективизме и солидарности.

Еще в 1964 году проживающий в США замечательный русский мыслитель П. Сорокин предвидел этот исторический переход и дал определение ключевого отличия новой эпохи от предыдущей: «Доминирующим типом возникающего общества и культуры не будет, вероятно, ни капиталистический, ни коммунистический, а тип sui generis, который мы обозначили как интегральный тип. Этот тип будет промежуточным между коммунистическим и капиталистическим порядками и образами жизни. Он должен вобрать в себя большинство позитивных ценностей и быть свободным от серьезных дефектов каждого типа. Больше того, возникающий интегральный строй в своем развитии не будет, вероятно, простой эклектичной смесью специфических особенностей обоих типов, но объединенной системой интегральных культурных ценностей, социальных институтов и интегрального типа личности существенно отличны от капиталистических и коммунистических образцов»[26].

Возможно, у Запада еще есть возможность облечь формирующийся новый мирохозяйственный уклад в парадигму «нового капитализма». Как и традиционный, он мог бы быть основан на частной собственности и конкуренции, однако иметь встроенные социальные и экологические ограничители, не позволяющие финансовым институтам подминать по себя реальный сектор экономики и игнорировать интересы большинства населения. Эта концепция могла бы преодолеть нынешние противоречия исторически сложившейся модели, обеспечить справедливое распределение материальных благ между классами и территориями на основе параметров устойчивого развития. То есть, принимать во внимание экологические и демографические лимиты, очередность решения социальных задач, необходимость предотвращения конфликтов на экономической почве[27].   

Эта возможность не была использована в период погубившей СССР «перестройки». Стараниями западных институтов и консультантов советским, а затем и постсоветским политическим руководителям была навязана ложная мифология «общечеловеческих ценностей», под прикрытием которых прошла варварская колонизация постсоветского эконмического пространства американо-европейским капиталом. Сейчас американские политтехнологи пытаются повторить этот опыт, прибегая к прямой агрессии против периферийных стран с целью установления своего контроля. Тем самым они исключает возможность бесконфликтного перехода к новому мирохозяйственному укладу. 

В течение всей полутысячелетней эпохи развития капитализма глобальный центр накопления капитала находился в рамках западноевропейской цивилизации, которая после краха СССР превратила весь остальной мир в свою периферию.      Предыдущие вековые циклы накопления капитала формировались западноевропейской цивилизацией с характерной для нее идеологией наживы и принуждения, основанной на религии Золотого тельца – вере во всеобъемлющую власть денег и сведении ценности личности к величине принадлежащего ей капитала. Хотя эта вера мимикрировала под христианскую этику, как было показано Вебером, смысл ее в протестантской ереси сводился к денежному богатству как критерию благодати и признаку богоизбранности человека.

Формирование азиатского мирохозяйственного уклада происходит на другой цивилизационной почве. Хотя она носит сложносоставной характер, общими ценностями духовных традиций стран ядра азиатского цикла являются отказ от применения насилия как основной формы выяснения отношений, поиск гармонии человека с природой и обществом, осуждение стяжательства, стремление к сотрудничеству и балансу интересов. В международных отношениях эти ценности выражаются во взаимном уважении национальных суверенитетов, стремлении к сотрудничеству при сохранении разнообразия стран и выработке общих стратегий развития. В экономической сфере они отражаются в критике нынешнего мирохозяйственного уклада как несправедливого, обеспечивающего обогащение стран «золотого миллиарда» за счет эксплуатации остальной части человечества посредством неэквивалентного внешнеэкономического обмена. Эти ценности  осуждают агрессию и задают негативное отношение к насилию в международных отношениях. Однако они не могут предотвратить агрессию со стороны пытающихся удержать глобальное доминирование США.

Таким образом, в рамках существующего мирохозяйственного уклада ни одна страна не застрахована от американской агрессии. Эффективно противостоять ей могут только страны с закрытой финансовой, информационной и политической  системой. Но самоизоляция ведет к технологическому отставанию и экономической деградации, что влечет падение уровня жизни и уже внутриполитические риски. Обуздать агрессивность США можно только путем перехода к новому мирохозяйственному укладу с перестройкой основных институтов функционирования глобальной финансовой и информационной систем, а также созданием механизмов ответственности за соблюдение норм международного права.

Антивоенная международная коалиция за переход к новому мирохозяйственному укладу могла бы включать:

- страны ЕАЭС и ОДКБ, тесно связанные своей исторической судьбой и национальными интересами с Россией;

- страны ШОС, хорошо понимающих опасность очередной Западной агрессии;

-   страны БРИКС, экономический подъем которых может быть торпедирован организованной США дестабилизацией;

-  страны Индокитая, которые не заинтересованы в ухудшении отношений с Россией;

- некоторые сохраняющие суверенитет страны Ближнего и Среднего Востока, для которых мировая война будет означать эскалацию собственных региональных конфликтов;

- латиноамериканские страны Боливарианского альянса, для которых раскручивание новой мировой войны означает прямое вторжение США;

- развивающиеся страны «Группы 77», наследницы Движения неприсоединившихся стран, традиционно выступающие против войн за справедливый миропорядок;

-  европейские страны, политические элиты которых способны будут действовать в собственных национальных интересах, для которых очередная мировая война в Европе совершенно неприемлема.

В качестве побудительной причины создания такой коалиции следует выдвинуть общие для всех ее участников угрозы разворачивания США глобальной гибридной войны. Важным условием успешного создания такой коалиции, как уже отмечалось выше, является лишение США монополии на идеологическое доминирование путем последовательного разоблачения античеловеческих последствий их интервенций, совершаемых их военнослужащими массовых убийств мирных граждан, разрушительных результатов правления американских ставленников в различных странах. Необходимо разрушить образ американской непогрешимости, вскрывать цинизм и обман со стороны американских руководителей, катастрофические последствия проводимой ими политики двойных стандартов, некомпетентность и невежество американских чиновников и политиков.

Влиятельными союзниками в создании антивоенной коалиции могли бы стать религиозные организации, выступающие против насаждения культа вседозволенности и разврата, подрыва семейных и других общечеловеческих ценностей. Они помогли бы участникам коалиции выработать и предложить миру новую объединяющую идеологию, исходящую из восстановления незыблемых моральных ограничений человеческого произвола. Конструктивную роль могли бы сыграть международные гуманитарные и антифашистские организации. Союзником могло бы стать мировое научное и экспертное сообщество, выступающее с позиций устойчивого развития и генерирующее объединяющие человечество проекты развития.

Действия антивоенной коалиции должны быть направлены не только на разоблачение и разрушение политического доминирования США, но и, прежде всего — на подрыв американской военно-политической мощи, основанной на эмиссии доллара как мировой валюты. В случае продолжения агрессивных действий США по разжиганию мировой войны членам коалиции следует отказаться от использования доллара во взаимной торговле и от долларовых инструментов для размещения своих золотовалютных активов.

Антивоенная коалиция должна выработать позитивную программу устройства мировой финансово-экономической архитектуры на принципах взаимной выгоды, справедливости и уважения национального суверенитета. Иными словами, нужен консенсус в отношении основ формирования нового мирохозяйственного уклада. Во избежание глобальной катастрофы  в ситуации нарастающего хаоса гибридной войны требуется консенсус по критическим вопросам мирохозяйственного устройства: климат, энергия, финансы, продовольствие, вода, население, переработка отходов[28].                       

Выше уже говорилось о необходимых для этого мерах по финансовой стабилизации, повышению эффективности регулирования финансового рынка, банковских, финансовых и инвестиционных институтов, стимулированию роста нового технологического уклада и прогрессивных структурных изменений, формированию соответствующих новых институтов. Они должны устранить фундаментальные причины глобального кризиса, в числе которых наибольшее значение имеют следующие:

- бесконтрольность эмиссии мировых резервных валют, приводящая к злоупотреблениям эмитентов монопольным положением в собственных интересах ценой нарастания диспропорций и разрушительных тенденций в глобальной финансово-экономической системе;

- неспособность действующих механизмов регулирования операций банковских и финансовых институтов обеспечить защиту национальных финансовых систем от спекулятивных атак с целью их дестабилизации, чрезмерных рисков трансграничного перетока спекулятивного капитала и образования финансовых пузырей;

- исчерпание пределов роста доминирующего технологического уклада и недостаточность условий для становления нового, включая нехватку инвестиций для широкого внедрения кластеров составляющих его базисных технологий.

Антивоенная коалиция должна выступить с позитивной программой мер по выходу из глобального кризиса путем устранения его причин и создания стабильных условий для функционирования мирового финансового рынка и международного валютно-финансового обмена на взаимовыгодной основе, развития международной производственной кооперации, мировой торговли товарами и технологиями. Эти условия должны позволить национальным денежным властям организовать кредитование развития производств нового технологического уклада и модернизации экономики на его основе, стимулирование инновационной и деловой активности в перспективных направлениях экономического роста. Для этого страны-эмитенты мировых резервных валют должны гарантировать их устойчивость путем соблюдения определенных ограничений по величине государственного долга и дефицита платежного и торгового балансов. Кроме того, им следует соблюдать установленные соответствующим образом требования по прозрачности используемых ими механизмов обеспечения эмиссии своих валют, предоставлению возможности их беспрепятственного обмена на все торгуемые на их территории активы.

Важным требованием к эмитентам мировых резервных валют должно стать соблюдение правил добросовестной конкуренции и недискриминационного доступа на свои финансовые рынки. При этом остальным странам, соблюдающим аналогичные ограничения, необходимо предоставить возможности применения своих национальных валют в качестве инструмента внешнеторгового и валютно-финансового обмена, в том числе их использования в качестве резервных другими странами-партнерами. Целесообразно ввести классификацию национальных валют, претендующих на роль мировых или региональных резервных валют, по категориям в зависимости от соблюдения их эмитентами определенных требований.

Одновременно с введением требований к эмитентам мировых резервных валют необходимо ужесточение контроля за движением капитала в целях предотвращения спекулятивных атак, дестабилизирующих мировую и национальные валютно-финансовые системы. Для этого странам коалиции необходимо ввести запрет на транзакции своих резидентов с офшорными зонами, а также не допускать к схемам рефинансирования банки и корпорации, учрежденные с участием резидентов офшоров. Целесообразно также ввести ограничения на использование в международных расчетах валют, эмитенты которых не соблюдают установленных требований.

Для определения требований к эмитентам мировых резервных валют и мониторинга их соблюдения необходимо провести глубокое реформирование международных финансовых институтов с целью обеспечения справедливого представительства стран-участниц по объективному критерию, учитывающему относительный вес каждой из них в мировом производстве, торговле, финансах, природном потенциале и населении. По тому же критерию может быть сформирована корзина валют под выпуск новой SDR, по отношению к которой могут определяться курсы всех национальных валют, включая мировые резервные. На начальном этапе в эту корзину могут войти валюты тех стран коалиции, которые согласятся взять на себя обязательства по соблюдению установленных требований.

Осуществление столь масштабных реформ требует соответствующего правового и институционального обеспечения. Это может быть сделано путем придания решениям коалиции статуса международных обязательств заинтересованных в их реализации стран, а также с опорой на институты ООН и уполномоченные международные организации.

Для стимулирования глобального распространения социально значимых достижений нового технологического уклада необходимо развернуть международную систему глобального стратегического социально-экономического планирования, включающую в себя разработку долгосрочных прогнозов научно-технического прогресса, определение перспектив развития экономики мира, региональных объединений и крупных стран, выявление возможностей преодоления существующих диспропорций, включая разрывы в уровне развития передовых и слаборазвитых стран, а также выбор приоритетных направлений развития и индикативных планов деятельности международных организаций.

Очевидно, что США и страны G7 будут противодействовать реализации охарактеризованных выше предложений по реформированию мировой валютно-финансовой системы, которая подорвет их монопольное право бесконтрольной эмиссии мировых валют. Нынешний режим обмена результатами и факторами экономической деятельностью между развивающими и развитыми странами вполне устраивает последние. Получая огромную выгоду от эмиссии мировых валют, ведущие западные страны сдерживают доступ к собственным рынкам активов, технологий и труда, вводя всё новые ограничения.

Как показывает проводимая США политика, реформе мировой финансовой системы на началах справедливости, взаимной выгоды и уважения суверенитета они предпочитают разжигание мировой хаотической войны для защиты своего доминирующего положения. Поэтому, чтобы стать действенной и эффективной, антивоенная коалиция должна обладать достаточной обороноспособностью для отражения американской агрессии и попыток военно-политической дестабилизации в любой точке планеты. Для этого необходимо расширить формат Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), привлечь к сотрудничеству Китай, Вьетнам, Сирию, Кубу, Узбекистан, Туркмению, Азербайджан, создать механизмы партнерства во имя мира с Индией, Ираном, Венесуэлой, Бразилией, а также другими странами, которым угрожает американская агрессия. При всей разнородности этих стран формирование их антивоенной коалиции может принять лавинообразный характер – небольшие и неспособные себя защитить страны будут заинтересованы принять в ней участие, если будут уверены в серьезности намерений по ее созданию сверхдержавами.

Соотношение сил США и антивоенной коалиции критическим образом зависит от позиции европейских стран. Связанные НАТО, они жестко следуют в кильватере американской внешней и военной политики. Вместе с тем развязанная США гибридная война против России противоречит их интересам. Американская агрессия на Украине несет серьезные угрозы безопасности европейских стран. Инициированные США санкции против России бьют, прежде всего по их экономическим интересам. Поэтому столь важны усилия, предпринимаемые Президентом России В.В.Путиным по разъяснению лидерам европейских стран пагубности американской политики в отношении Украины. 

Но даже без европейских стран, имея сравнимую с НАТО военно-политическую и экономическую мощь, антивоенная коалиция могла бы победить в навязываемом США противостоянии и, вне зависимости от их желания, приступить к реформе мировой финансово-валютной системы в интересах устойчивого экономического развития как мировой, так и всех национальных экономик. В случае отказа стран G7 «подвинуться» в органах управления международных финансовых организаций, антивоенная коалиция должна обладать достаточной синергией, чтобы создать альтернативные глобальные регуляторы.

Инициировать создание такой коалиции можно на основе БРИКС, начав с решения вопросов обеспечения их экономической безопасности, включая:

- создание универсальной платежной системы для стран БРИКС и выпуск общей платежной карточки БРИКС, объединяющей китайскую UnionPay, бразильскую ELO, индийскую RuPay, а также российские платежные системы;

- создание независимой от США и ЕС системы обмена межбанковской информацией, аналогичной SWIFT;

- переход на использование своих рейтинговых агентств.

Формирование столь масштабной международной коалиции требует глобальной инициативы. Китай, лидирующий по объему производства и инвестиций, не имеет такого исторического опыта. Его международные инициативы сводятся к формированию своей экономической периферии в соответствии с собственной долгосрочной стратегией развития. Она подчинена национальным интересам Китая и едва ли может стать основой для широкой международной коалиции столь больших и разнообразных стран. Это касается и последней инициативы китайского руководства относительно создания ЭПНВШП. Пока это не более чем метафора, которая постепенно будет наполняться взаимовыгодными инвестиционными проектами.

Инициатива Президента России об объединении ЭПНВШП с евразийской интеграцией в общий трансконтинентальный проект может стать основой для формирования широкой евразийской коалиции стран, заинтересованных в мире, устойчивом развитии и формировании нового, более справедливого и гармоничного мирового порядка. У России есть опыт проведения глобальной политики, но в настоящее время нет стратегии развития. Без ее разработки и последовательного проведения в жизнь, исторический опыт не поможет. Если для погружения на периферию американоцентричной глобализации стратегия была не нужна – ее заменяла вера в чудодейственную невидимую руку рынка, которая на деле оказалась бульдожей хваткой американоцентричной финансовой олигархии, то в евразийская интеграция с Китаем без долгосрочной стратегии немыслима. Эта стратегия должна быть предметной, содержать обоснование приоритетных направления развития и быть наполненной конкретными инвестиционными проектами. В противном случае эта стратегия будет замещена предпочтениями партнеров по коалиции и российская экономика рискует развалиться на отдельные фрагменты, утратив способность к самостоятельному воспроизводству.

Чтобы не оказаться вновь на периферии, теперь уже не только США, а еще Китая, Индии, Бразилии и других партнеров по международному соперничеству, необходима идеология и стратегия развития. Такая идеология – неоконсервативного синтеза религиозной традиции, социализма, демократии, планируемой рыночной экономики в интегральном строе в общих чертах разработана[29]. Стратегия развития, учитывающая долгосрочные закономерности технико-экономического развития – тоже. Не хватает только политической воли, парализованной офшорным олигархатом.   

Россия может стать лидером процесса формирования нового мирохозяйственного уклада и войти в состав ядра нового центра мирового экономического развития. Но сделать это, оставаясь на периферии американского капитализма, невозможно. Хуже того, оставаясь на этой периферии, Россия провоцирует американскую агрессию, поскольку ставит свою экономику в зависимость от американского олигархата и создает у американских геополитиков иллюзию легкой победы.

Миссия России.

Ведущую роль в создании антивоенной коалиции придется брать на себя России, поскольку именно она находится в наиболее уязвимом положении и без создания такой коалиции не сможет победить в развязываемой против нее мировой войне. Если Россия не инициирует в ближайшее время создание такой коалиции, то формируемая США антироссийская коалиция может поглотить или нейтрализовать потенциальных российских союзников. Так, провоцируемая американцами война в Европе против России может оказаться выгодной Китаю. Следуя китайской мудрости об умной обезьяне, дожидающейся на дереве завершения схватки двух тигров, чтобы присвоить затем добычу, они могут выбрать стратегию невмешательства. Взаимное ослабление США, ЕС и России облегчает Китаю достижение глобального лидерства. Бразилия может поддаться давлению США, Индия — замкнуться в решении своих внутренних проблем.

Россия обладает не меньшим, чем США, историческим опытом лидерства в мировой политике, необходимым для этого духовным авторитетом и достаточной военно-технической мощью. Но чтобы претендовать на лидерство, российскому общественному сознанию необходимо избавиться от комплекса неполноценности, привитому прозападными СМИ в период горбачевской перестройки и американского доминирования при ельцинском режиме. Нужно восстановить историческую гордость русского народа за многовековое упорное создание цивилизации, объединившей множество наций и культур и не раз спасавшей Европу и человечество от самоистребления. Вернуть понимание исторической преемственности роли Русского мира в созидании общечеловеческой культуры, начиная от Киевской Руси, ставшей духовной преемницей Византийской империи, до современной Российской Федерации, являющейся преемницей СССР и Российской империи. В этом контексте следует преподносить евразийский интеграционный процесс — как глобальный проект восстановления общего пространства развития веками живших вместе, сотрудничавших и обогащавших друг друга народов от Лиссабона до Владивостока и от Петербурга до Гонконга.

Россия объективно является основой процесса евразийской интеграции, ослабление ее формальных позиций может быть компенсировано усилением идеологической составляющей этого процесса, разделяемой всеми его участниками.   Для этого нужно подняться над сугубо   экономической составляющей, определяющей в настоящее время смысл этого процесса, расширив его понимание образованием новой целостности и обратившись к философским истокам евразийства. Президент России В.Путин в своей программной статье  отметил, что «мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом»[30]. Само название его статьи – «…проект для Евразии…» выходит далеко за пределы чисто экономическому пониманию идеи евразийской интеграции. Да и географические рамки этой интеграции не ограничиваются постсоветским пространством. 

В.Путин неоднократно говорил о перспективе формирования общематериковой зоны сотрудничества от Лиссабона до Владивостока на основе отношений свободной торговли и взаимовыгодной кооперации. Российский лидер видит евразийскую интеграцию намного шире, чем только создание ЕАЭС, включая в нее не только объединяющую последний с Китаем и Индией ШОС, но и  Большую Европу[31]. Эту мысль В.Путин развил на заседании Совета Россия-ЕС, однако он же указал на предсказуемую реакцию европейских партнеров, в отличие от российской стороны неготовых к такой постановке вопроса[32]

Политике евразийской интеграции  не хватает  идеологии[33]. В.Путин на «Валдайском форуме» сказал: «Речь идет не просто об анализе российского исторического, государственного, культурного опыта. Прежде всего, я имею ввиду всеобщие дискуссии, разговор о будущем, о стратегии и ценностях, ценностной основе развития нашей страны, о том, как глобальные процессы будут влиять на нашу национальную идентичность, о том, каким мы хотим видеть мир XXI века, и что может привнести в этот мир совместно с партнерами наша страна – Россия»[34].  Евразийская идея и евразийская политика это не только геополитика в традиционном ее понимании как доминирование в регионе, это еще борьба за национальную систему ценностей, которая фактически стала неотъемлемой частью борьбы за суверенитет и защиту национальных интересов в Евразии.

С переходом к новому мирохозяйственному укладу выявляются пределы либеральной глобализации. Формирующиеся вопреки американскому доминированию новые самостоятельные центры мировой экономики – Китай, страны АСЕАН, Индия, а также ЕАЭС – обладают собственными культурно-цивилизационными характеристиками, отличаясь своей системой ценностей, историей, культурой, духовностью и иной национальной и региональной спецификой. Сегодня уже очевидно, что при всем значении глобализации взаимопроникновения ни один из этих центров силы не откажется от своей особенности и культурно-идеологической идентичности. Более того, они их будут усиливать и продвигать, стремясь усилить свои конкурентные преимущества по отношению к другим центрам силы.

Россия стоит перед очевидным выбором: либо стать мощным идеологическим и цивилизационным центром (что и было характерно для всей ее истории последнего тысячелетия), как и экономическим, социальным, либо, потеряв идентичность, интегрироваться в один из других глобальных центров силы. Выбор в пользу самодостаточности и самостоятельности, основанной на понимании своего культурно-исторического предназначения, требует восстановления относительно высокого веса России и ЕАЭС в мировой экономике, торговле, научно-техническом сотрудничестве. необходима разработка, принятие и реализации комплекса мер с учетом пока еще ограниченных российских ресурсов и ее возможностей.

Широкая евразийская интеграция,  включающая и Европу, и Китай, и Индию, так же, как Средний и Ближний Восток, могла бы стать мощным стабилизирующим антивоенным фактором, способствующим преодолению  мирового экономического кризиса и создающим новые возможности для развития. Думающая и наиболее ответственная часть мирового сообщества осознала, что во избежание новой волны самоистребительной конфронтации и обеспечения устойчивого развития необходим переход к новой мировоззренческой модели, основанной на принципах взаимного уважения суверенитета, справедливом глобальном регулировании и взаимовыгодном сотрудничестве. Россия имеет уникальную историческую возможность вернуть себе роль глобального объединяющего центра, вокруг которого  начнется формирование принципиально иного баланса сил, новой архитектуры глобальных валютно-финансовых и торгово-экономических отношений на началах справедливости, гармонии и сотрудничества в интересах народов всей Евразии[35].

Как уже указывалось выше, деградация экономических потенциалов постсоветских государств повлекла сжатие их взаимной торговли, что сузило возможности интеграции. Для расшивки этого узкого места недостаточно объединения рынков – особое значение имеет развитие кооперации предприятий разных государств, для чего необходима общая стратегия развития. Именно за счет дополнения общего рынка  единой политикой развития достигается основная часть синергетического эффекта ЕАЭС. Объединение рынков дает лишь треть от 15%-ного прироста ВВП, ожидаемого в двадцатилетней перспективе в результате успешной евразийской интеграции, согласно расчетам по модели интегрированных межотраслевых балансов государств-членов Таможенного союза[36]. И хотя уже в первый год полномасштабной работы ТС был получен почти полуторакратный прирост взаимной торговли, дальнейший экономический эффект интеграции будет определяться результатами формирования общей политики развития. Она  должна разрабатываться с учетом глобальных закономерностей современной экономической динамики, определяемой сменой технологических укладов и обусловленным этим процессом глобальным кризисом. Это должна быть политика опережающего развития, основанная на концентрации ресурсов ЕАЭС на ключевых направлениях нового технологического уклада.

Основная нагрузка разработки и реализации общей стратегии развития ЕАЭС ложится на Россию. При этом должны учитываться белорусские пятилетние планы развития, а также  Казахстанская программа  индустриализации, соответствующие планы развития в Армении и Киргизии. При всей уникальности евразийского интеграционного процесса  следует использовать и международный опыт интеграционного сотрудничества, который достаточно богат и разнообразен[37].

Стратегия развития как России, так и ЕАЭС должна исходить из оценки перспектив глобального экономического развития и выявления национальных конкурентных преимуществ, активизация которых способна обеспечить устойчивый и быстрый рост производства на формирующейся сегодня новой волне экономического подъема. Выход из кризиса мировой экономики связан со «штормом» нововведений, прокладывающих дорогу становлению новых технологий.

Как было показано выше, именно в подобные периоды глобальных технологических сдвигов возникает «окно» возможностей для отстающих стран вырваться вперед и совершить «экономическое чудо». Для этого необходим достаточно мощный инициирующий импульс, позволяющий сконцентрировать имеющиеся ресурсы на перспективных направлениях становления нового технологического уклада. Как показывает международный опыт, совершение подобных прорывов предполагает повышение нормы накопления до 40% ВВП с концентрацией инвестиций на прорывных направлениях глобального экономического роста. Ключевую роль при этом играет резкое повышение инновационной активности.

В современной экономике на долю НТП приходится до 90% от совокупного вклада всех факторов прироста ВВП. С учетом критического значения и высокой неопределенности результатов научных исследований, государство принимает на себя функции интеллектуально-информационного центра регулирования и стратегического планирования развития экономики, поддержания соответствующей научно-технологической среды, включающей развитую базу фундаментальных знаний и поисковых исследований, институты прикладных  исследований  и  опытно-конструкторских разработок, систему стимулирования освоения и распространения новых технологий. России следует сфокусировать внимание на принятии планов опережающего развития, основанного на перспективных отраслях нового технологического уклада (ТУ). Их формирование следует проводить в производственно-технологической кооперации с партнерами по евразийской интеграции.   

Особенностью базисных технологий нового ТУ является их высокая интегрированность, что требует комплексной политики их развития, предусматривающей одновременное создание кластеров технологически сопряженных производств, и соответствующей им сферы потребления и культуры управления. Применительно к развитию кооперации в ЕЭП такие кластеры могут быть созданы по большинству направлений с опорой на имеющиеся научно-технологические и производственные заделы.

Расширение и повышение качества кооперации, основанное на понимании структурной составляющей глобальных экономических перемен, позволит государствам-членам ЕАЭС выработать четкую парадигму совместного развития, основанного на конкурентных преимуществах всех участников интеграционного процесса. Специалисты выделяют 10-12 отраслей экономики, в которых сочетание конкурентных преимуществ государств-членов ЕАЭС способно вывести альянс на передовой мировой уровень[38].

Формирование такого перечня сопрягаемых конкурентоспособных производств, критически важно не только в контексте достижения привлекательности ЕАЭС для новых членов, но и в связи с происходящей перекройкой зон экономического влияния в ходе смены мирохозяйственных и технологических укладов. Процессу евразийской интеграции, создающему основу нового мирохозяйственного уклада противостоят попытки прежних лидеров усилить свои конкурентные преимущества на основе снятия торгово-экономических барьеров между ними и остающейся несвязанной в евразийской интеграции периферией. Для этого США инициируют создание    Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового партнерства США-ЕС. Эти зоны свободной торговли создаются США без участия Китая, Индии и России с целью ограничить возможности их экономического подъема и сохранить прежний американоцентричный мирохозяйственный уклад. После создания указанных межконтинентальных торговых группировок на крупнейших мировых рынках предприятия стран БРИКС и созданных с их участием региональных интеграционных организаций окажутся в менее благоприятном положении, чем поставщики стран членов суперблоков[39].

Кроме того, создание ЗСТ между США и ЕС сделает невозможным формирование зоны свободной торговли ЕАЭС и ЕС, что станет дополнительным негативным фактором, препятствующим формированию широкой антивоенной коалиции. Таким же препятствием станет создание американцами Транстихоокеанского партнерства – другой трансконтинентальной зоны преференциального торгово-экономического режима без участия России и Китая.

В этой связи нелишне вспомнить, что в начале Великой депрессии англичане решили ограничить доступ американских товаров в свою колониальную империю, чем фактически предопределили послевоенную позицию США относительно ликвидации всех европейских колониальных империй. Американцы сегодня совершают такую же ошибку, пытаясь отгородить крупнейшие сегменты мирового рынка от своего главного конкурента. Эта попытка противоречит не только объективной закономерности, но и основам созданного самими же американцами современного мирохозяйственного уклада, что является еще одним признаком его упадка.

При любом развитии событий укрепление позиций России в мировой экономике и международной торговле будет зависеть не столько от изменений в конструкции глобального экономического пространства, сколько от успешного решения стоящих перед страной интеграционных задач на постсоветском пространстве и социально-экономических задач по осуществлению новой индустриализации на основе нового технологического уклада.  Стратегия США заключается в блокировании возможностей России по решению этих задач – против первой направлена их агрессия на Украине, Грузии и Молдавии, против второй – экономические санкции, включающие эмбарго на поставки высокотехнологического оборудования и передачу новых технологий.

Русофобский характер американской геополитики  проявляется в безусловном и агрессивном неприятии любых интеграционных инициатив российского руководства. Так, несмотря на очевидное полное соответствие процесса евразийской экономической интеграции общепринятым в мире стандартам создания региональных экономических объединений, включая нормы ВТО, участником которого является не только Россия, но и, согласно соответствующему международному договору, и вся единая таможенная территория Таможенного союза, это не мешает американским лидерам делать регулярные выпады в адрес ЕАЭС, пытаясь представить это стандартное по нормам международного права региональное экономической объединение как реставрацию СССР[40].  Это свидетельствует об инвариантном характере американской агрессивности, которая будет и дальше ориентирована против России вне зависимости от проводимой ею политики.

Главы государств-членов ЕАЭС многократно подчеркивали сугубо экономический характер евразийской интеграции. Эта особенность определяет границы делегирования национального суверенитета на наднациональный уровень.  Установки президентов «тройки» позволяют сегодня хорошо чувствовать границы целесообразности интеграции, определяемые многовековым историческим опытом и современными реалиями. Видеть ту тонкую линию, за которой интеграция перестает быть органичной и становится конфликтной[41]. Когда синергия объединения в общих интересах подрывается ущемлением интересов одних ради выгод других. Иными словами, когда интеграция превращается в колонизацию.

Евразийская интеграция строится в лучших отечественных традициях, когда сильные помогают слабым, строго соблюдается добровольность и взаимное уважение духовных и  ценностей и культурного своеобразия объединяющихся наций. Российская Империя, а затем и Советский Союз были единственными примерами колонизации большого пространства в интересах не метрополии, а присоединяющихся народов. За счет жизненных сил, материальных и человеческих ресурсов русского народа и экономического центра страны обустраивались окраины, уровень их развития подтягивался к столичному. Это стало очевидно с распадом СССР, когда уровень жизни во всех бывших союзных республиках резко упал и сегодня остается существенно ниже российского и многократно ниже московского.

Россия естественным образом является главным донором интеграционного процесса. Но не путем односторонних пожертвований национальным элитам, а в целях создания общего синергетического эффекта, когда выигрывают все участники объединения за счет расширения возможностей и сочетания национальных конкурентных преимуществ. Этим определяется последовательная приверженность руководства России принципу добровольности, которое не желает брать на себя избыточные расходы по преодолению сопротивления сепаратистов, а также руководствуется известной народной мудростью – насильно мил не будешь.

Если уж и сравнивать евразийские интеграционные процессы с империями прошлого, то именно европейский, а не евразийский союз несет в себе имперские признаки. ЕС является современной бюрократической империей, в которой невероятно разросшаяся евробюрократия (около 50 тысяч еврочиновников),  выражая интересы крупного европейского капитала и обслуживая европейские ТНК, диктует свою волю народам и национальным правительствам европейских стран. Это особенно ярко проявилось в навязывании Украине создания ассоциации с ЕС в качестве колонии посредством шантажа и подкупа украинской элиты с последующим применением грубой силы и противоправных методов принуждения вплоть до государственного переворота, массовых репрессий и гражданской войны. Те же методы европолитики и еврочиновники применили в отношении Молдавии и Грузии, принудив их к вхождению в неравноправную  ассоциацию.

В отличие от ЕС, так же, как и от американской империи, принуждающей к повиновению другие страны силой оружия и мировой валюты, евразийская интеграция имеет характер добровольного содружества веками живших вместе народов, каждый из которых сохраняет свой национальный суверенитет и обладает равными правами в принятии наднациональных решений[42]. В этом огромный потенциал евразийской интеграции, которая больше соответствует требованиям третьего тысячелетия, чем основанная на силе, деньгах и обмане интеграция стран НАТО[43].

Принципы евразийской интеграции комфортны для всех стран, желающих сотрудничать на началах равноправия, взаимовыгодности и справедливости. В силу своего исторического опыта, духовных традиций, геополитического значения Россия является естественным центром такой интеграции, которая действительно может охватить территорию от Лиссабона до Чукотки по широте и от Новой Земли до Шри-Ланки по долготе. Таков потенциал евразийского проекта, который может стать прообразом нового мирохозяйственного уклада, сочетающего свободу торговли с государственным регулированием экономики в интересах развития всех объединяющихся в единое экономическое пространство государств.

Процесс евразийской интеграции может стать объединением стран и народов, заинтересованных в сохранении своих национальных традиций, духовных ценностей и культурных особенностей при стремлении к освоению передовых технологий ради экономического благополучия.  Но реализовать этот проект можно только тогда, когда Россия станет привлекательной, будет являть образец справедливого, эффективного и гуманного государственного устройства. Это невозможно без кардинального изменения экономической политики России и формулирования ею привлекательной модели развития и расширения ЕАЭС. Иными словами, чтобы реализовать потенциал евразийской интеграции, нужно вернуть России исторические смыслы и провести технологическую модернизацию экономики – реализовать стратегию опережающего развития на основе нового технологического уклада[44]. Для этого, прежде всего, необходимо устранить причины втягивания российской экономики в стагфляционную ловушку.

 Устранение причин стагфляции и создание необходимых условий для экономического роста.

Главной причиной стагфляции, проявляющейся в дестабилизации курса рубля и повышении инфляции с одной стороны и падении инвестиций и экономической активности с другой стороны, является отток капитала, объем которого в текущем году ожидается не ниже 100 млрд. долл., а при сохранении тенденции ослабления рубля может составить 120-140 млрд. долл. (5-7% ВВП). В том числе, не менее трети составляет нелегальный отток (утечка капитала), совершаемый с уводом доходов от налогообложения с ущербом для госбюджета до триллиона рублей ежегодно.

Нарастающий отток капитала, накопленный вывоз которого оценивается более чем в триллион долларов, связан с беспрецедентной для крупных стран офшоризацией и открытостью российской экономики, следствием чего стала  чрезвычайная уязвимость ее финансовой системы от внешних факторов. Она наглядно проявилась в трехкратном обрушении фондового рынка во время кризисов 1998 и 2008 годов, из которых так и не были извлечены должные уроки.

В настоящее время более половины денежной базы сформировано под внешние источники кредита, а посредством офшоров осуществляется 30-40% негосударственных инвестиций. Совокупная внешняя задолженность России превысила 650 млрд. долл. (74% долгов номинированы в долларах и евро), превышая объем валютных резервов, который составляет около 420 млрд. долл. Основная часть внешнего долга приходится на корпорации и банки, в том числе более 60% - на принадлежащие государству. При этом подавляющая часть внешних займов получена из стран, находящихся под юрисдикцией государств-членов НАТО. Введенные ими санкции влекут вывод из России около 11 трлн. руб. до конца будущего года. Ужесточение санкций может привести к блокированию российского капитала в офшорных зонах, через которые ежегодно проходит более 50 млрд. долл. инвестиций.

Вследствие дестабилизации курса рубля происходит долларизация сбережений граждан, что составляет одну из форм вывода капитала, который уже составил по этому каналу более 30 млрд. долл.

Центральный банк (ЦБ) не предпринимает мер ни по прекращению оттока капитала, ни по замещению иссякающих внешних источников кредита внутренними. Несмотря на развернутую руководством США против России финансовую войну, он по-прежнему руководствуется догмами Вашингтонского консенсуса, которые подчиняют макроэкономическую политику интересам иностранного капитала. 

Выделяемые Банком России кредиты банковской системе не компенсируют не только вывод капитала западными кредиторами, но даже изъятие денег Правительством в стабилизационные фонды. В результате происходит сжатие денежной базы, что влечет сокращение кредита, падение инвестиций и производства. К концу 2015 года, если политика ЦБ не изменится, прекращение внешнего кредита повлечет резкое сокращение объема денежной базы на 15-20%, что вызовет спазматическое сжатие денежного предложения и приведет к падению инвестиций более чем на 5%, а производства на 3-4%.

Сжатие денежной массы создает угрозу обвала финансового рынка, подобно случившемуся в 2007-2008. Отток капитала провоцирует дефолты множества заемщиков, которые могут приобрести лавинообразный характер. С учетом высокой монополизации этого рынка несколькими трейдерами, располагающими доступом к кредитным ресурсам госбанков, обвал может быть легко спланирован с целью обесценения и присвоения активов, заложенных участниками рынка под займы у банков. Это создает угрозу перераспределения прав собственности в пользу иностранного капитала и установления внешнего контроля за многими стратегически важными предприятиями.       

Проводимая ЦБ политика повышения ставки рефинансирования влечет удорожание кредита,  закрепляет тенденцию сжатия денежной массы и усугубляет дефицит денежного предложения со всеми указанными выше негативными последствиями. При этом снижения инфляции не происходит как вследствие продолжающегося действия ее немонетарных факторов, так и повышения издержек из-за удорожания кредита,  сокращения производства и падения курса рубля. Последнее из-за недоступности кредита не дает позитивного эффекта для расширения экспорта и импортозамещения. Вследствие ухудшения условий воспроизводства капитала продолжается его бегство, несмотря на повышение процентных ставок. Экономика искусственно затягивается в воронку сокращающегося спроса и предложения, падающих доходов и инвестиций. Попытки удержать доходы бюджета за счет увеличения налогового пресса усугубляют бегство капитала и падение деловой активности.

Втягивание экономики в стагфляционную ловушку происходит исключительно вследствие проводимой макроэкономической, денежно-кредитной и бюджетно-налоговой политики. Падение производства и инвестиций происходит при наличии свободных производственных мощностей, загрузка которых в отраслях промышленности составляет 30-80%, неполной занятости, превышении сбережений над инвестициями, избытке сырьевых ресурсов. Экономика работает не более чем на 2\3 своей потенциальной мощности, продолжая оставаться донором мировой финансовой системы.

Чтобы выйти из стагфляционной ловушки нужно остановить скольжение по спирали «бегство капитала - сокращение денежного предложения – падение спроса и сжатие кредита – повышение издержек – рост инфляции,  падение производства и инвестиций». Для этого нужно одновременно предпринять следующие действия.

  1. I. Для снижения вывоза капитала

1.Дестимулировать утечку капитала путем введения налога на утечку капитала по ставке НДС на сомнительные безналичные трансграничные операции в иностранной валюте.  В случае подтверждения законности этих операций (поставка импортируемого товара, оказание услуги, подтверждение оплаты процентов или погашения кредита, дивидендов и прочих законных доходов на вложенный капитал) внесенный НДС возвращается. До введения такого налога – резервирование денег по норме НДС на все сомнительные трансграничные операции сроком на год или до момента подтверждения их законности. Вывоз денег в наличной иностранной валюте в эквиваленте более 1 млн. руб. также облагать налогом на утечку капитала.

  1. Возмещение НДС экспортерам проводить только после поступления экспортной выручки.
  2. Прекратить включение во внереализационные расходы безнадежных долгов нерезидентов российским предприятиям и предъявлять иски к управляющим о возмещении ущерба предприятию и государству в случае выявления таких долгов.
  3. Ввести ограничения на объемы забалансовых зарубежных активов и обязательств перед нерезидентами по деривативам российских организаций, запретить вложения российских предприятий в иностранные ценные бумаги государств, которые ввели экономические санкции против России.
  4. Ввести заблаговременное предварительное уведомление об операциях по вывозу капитала, установить ограничения на увеличение валютной позиции коммерческих банков.
  5. Нормативно закрепить обязательность первичных размещений российских эмитентов на российских торговых площадках.
  6. Создать единую информационную систему валютного и налогового контроля, включающую электронное декларирование паспортов сделок с передачей их в базы данных всех органов валютного и налогового контроля.
  7. Ввести лицензирование ЦБ трансграничных операций по вывозу капитала в иностранной валюте. Расширить полномочия и ответственность Росфинмониторинга, наделив его правом приостанавливать любые трансграничные операции российских и иностранных юридических лиц, ведущихся с возможным нарушением валютного и антиотмывочного законодательств.
  8. В целях прекращения внутреннего оттока капитала запретить открытие депозитных счетов в иностранной валюте, а также накопление денег на ранее открытых счетах. Ограничить действие системы гарантирования банковских вкладов граждан только вкладами в рублях.
  9. Для прекращения вывоза капитала по каналам страхования прекратить заключение договоров страхования в иностранной валюте. Создать Перестраховочное общество на основе Экспортного страхового агентства России; предоставить ему доминирующее положение на рынке перестрахования рисков российских резидентов.
  10. В целях дедолларизации экономики установить повышенные нормативы резервирования и оценки рисков по банковским операциям в иностранной валюте, а также ввести 5%-й налог на приобретение иностранной валюты или номинированных в иностранной валюте ценных бумаг.
  11. Для снижения оттока капитала в обслуживание внешнеэкономической деятельности стимулировать импорт и экспорт за рубли, воздержаться от введения ограничений на трансграничные операции в рублях, создавать условия для признания рубля резервной валютой денежными властями других стран. При этом предусматривать выделение связанных рублевых кредитов государствам-импортерам российской продукции для поддержания товарооборота, использовать в этих целях кредитно-валютные СВОПы. Кардинально расширить систему обслуживания расчетов в национальных валютах между предприятиями государств СНГ посредством Межгосбанка СНГ, с иными государствами – с использованием контролируемых Россией международных финансовых организаций (МБЭС, МИБ, ЕАБР и др.).
  12. II. Для стабилизации валютного и финансового рынка

1.Прекратить накачку  финансово-валютного рынка за счет денежной эмиссии. Для этого дифференцировать процентные ставки по операциям   рефинансирования коммерческих банков: для пополнения ликвидности под залог ценных бумаг – по ставкам выше рыночных, а для рефинансирования кредитов производственным предприятиям под залог прав требований – по пониженным с контролем за их целевым использованием.

  1. Для увеличения предложения иностранной валюты восстановить обязательную продажу валютной выручки экспортерами.
  2. Для прекращения спекулятивного ажиотажа на валютном рынке зафиксировать обменный курс рубля на уровне ниже рыночного с последующей его корректировкой, проводимой неожиданно для участников рынка в зависимости от состояния платежного баланса.
  3. Для прекращения манипулирования финансовым рынком пресечь деятельность организованных групп трейдеров, должностных лиц госбанков, чиновников ЦБ и Минфина, управляющих движением  создаваемых государством кредитных ресурсов для присвоения сверхприбыли на финансовых спекуляциях с использованием инсайдерской информации, притворных сделок и монопольных соглашений.
  4. В целях снижения системных рисков замена иностранных кредитных рейтинговых агентств, аудиторских и консалтинговых кампаний на российские во всех процедурах принятия инвестиционных решений органами государственной власти и банков с государственным участием.

    III. Для предотвращения банкротства системообразующих предприятий

1.В целях замещения внешних займов российских корпораций ЦБ провести целенаправленную эмиссию кредитных ресурсов с предоставлением их предприятиям на тех же условиях, что и внешние кредиторы посредством контролируемых государством банков, на которые возложить контроль за целевым использованием кредитов.

  1. Для купирования негативных последствий украинского кризиса провести централизацию проблемных активов российских кредиторов в специально создаваемом государственном кредитном учреждении с выпуском в обмен на передаваемые активы долгосрочных гарантированных государством облигаций.
  2. Координацию работы с проблемными кредитами, выработку единой позиции по отношению к дефолтным странам-заемщикам возложить на создаваемый в этих целях Московский клуб инвесторов.
  3. В целях предотвращения дефолтов коммерческих банков по внешним обязательствам провести их стресс-тестирование с выделением стабилизационных кредитов на условиях, аналогичных внешним займам.
  4. В целях предотвращения остановки лизинга оборудования, финансируемого из внешних источников провести целевую эмиссию кредитных ресурсов для фондирования институтов развития на аналогичных условиях с использованием выделяемых средств на те же цели с замещением иностранного оборудования отечественным там, где это возможно.
  5. IV. Для деофшоризации экономики

1.Законодательно ввести понятие «национальная компания» -  зарегистрированная в России и не имеющая аффилированности с иностранными лицами и юрисдикциями. Только таким кампаниям предоставлять доступ к недрам, госсубсидиям, к стратегически важным для государства  видам деятельности.

  1. Обязать конечных владельцев акций российских системообразующих предприятий зарегистрировать свои права собственности на них в российских регистраторах.
  2. Заключить соглашения об обмене налоговой информацией с офшорами, запретить перевод активов в те из них, которые уклонятся. Денонсировать имеющиеся соглашения с ними об избежании двойного налогообложения.
  3. Ввести в отношении офшорных компаний налогообложение всех доходов, получаемых от российских источников под угрозой установления 30%-го налога на все операции с «не сотрудничающими».

Осуществление перечисленных выше мер создаст необходимые условия для расширения кредита без риска перетока эмитируемых и возвращаемых из офшоров  денег на валютно-финансовый рынок в спекулятивных целях.  После их принятия появляется возможность неинфляционного расширения денежного предложения и ремонетизации экономики с целью наращивания инвестиционной и деловой активности.

  1. V. Для прекращения спада деловой активности

1.В целях увеличения оборотного капитала производственных предприятий до оптимальной загрузки имеющихся производственных мощностей  создать канал безлимитного рефинансирования ЦБ коммерческих банков под залог требований к производственным предприятиям по уже выданным кредитам по ставке не выше средней рентабельности обрабатывающей промышленности с обязательным условием предоставления получаемых кредитных ресурсов исключительно производственным предприятиям и ограничением банковской маржи 1%.    

  1. В целях увеличения инвестиций в модернизацию существующих производственных мощностей создать канал рефинансирования Банком России коммерческих банков под залог облигаций и акций системообразующих предприятий по ставке не выше средней доходности по активам обрабатывающей промышленности с установлением ответственности коммерческих банков за целевое использование получаемых кредитных ресурсов на принципах проектного финансирования.
  2. В целях увеличения инвестиций в создание новых производств и освоение новых технологий сформировать канал рефинансирования Банком России банков развития и контролируемых государством коммерческих банков под права требования на создаваемые активы под 2% годовых и с условием использования кредитных ресурсов на принципах проектного финансирования с маржой не более 1%.
  3. Для роста производства и инвестиций в отраслях с низкой рентабельностью (сельское хозяйство, инвестиционное машиностроение) создать механизмы субсидирования процентных ставок за счет средств специализированных институтов развития. Средства последнего переводить в рубли и размещать в институтах развития.
  4. Для импортозамещения создать механизм целевого кредитования проектов расширения существующих и создания новых производств посредством предоставления гарантированных правительством кредитов институтов развития и коммерческих банков с их последующим рефинансированием Банком России по ставке 2% с ограничением банковской маржи 1%.
  5. Для оптимизации государственного участия в подъеме инвестиционной активности произвести преобразование Резервного фонда в Бюджет развития, средства которого должны тратиться на стимулирование инвестиций в перспективные направления роста экономики путем фондирования институтов развития, облигаций государственных корпораций, инфраструктурных облигаций.
  6. В целях повышения эффективности инвестиций создать институт оценки, выбора и реализации приоритетных направлений научно-технического и экономического развития в рамках формируемой системы стратегического планирования.                                      

Принятие охарактеризованной выше системы мер по прекращению утечки капитала и переходу с внешних источников кредита на внутренние делает возможным проведение  политики опережающего развития на основе многократного повышения инвестиционной и инновационной активности в ключевых направлениях становления нового технологического уклада. Ремонетизация экономики путем форсированного наращивания кредита посредством государственной банковской системы и возвращения части выведенного в офшоры капитала в ближайшие 2 года позволяет выйти на темпы прироста ВВП – на 6-8% в год, инвестиций – на 15% в год, расходов на НИОКР – на 20% в год при удержании инфляции на однозначном уровне. 

Вывод российской экономики на траекторию опережающего экономического развития создает предпосылки для углубления евразийской интеграции.

Углубление евразийской интеграции.

Евразийская экономическая интеграция находится на важном рубеже: достигнут этап единого экономического пространства, на формирование которого у Европейского союза в свое время ушло более 40 лет. Вместе с тем, без углубления сотрудничества, разработки и реализации Стратегии развития Евразийского экономического союза (ЕАЭС) потенциал интеграции не может быть полностью реализован. Происходящее четвертый год подряд падение темпов прироста взаимной торговли на фоне двадцатикратного роста бюрократических издержек свидетельствует об исчерпании эффекта начального этапа интеграции.

Исследования показали, что только треть интеграционного эффекта приходится на рост взаимной торговли (формирование единых рынков товаров и услуг, труда и капитала). Две трети эффекта связывается с общей стратегией развития, предусматривающей задействование производственно-кооперационных цепочек нового технологического уклада путем реализации совместных программ и проектов на основе сочетания конкурентных преимуществ государств ЕАЭС.

Предложенный Президентом России В.В.Путигым в качестве долгосрочного ориентира переход к единой валюте предполагает создание единой системы управления государственным долгом интегрируемых стран, что, в свою очередь, требует согласования основных характеристик их бюджетной политики. Это связано с тем, что обеспечением ведущих мировых валют являются долговые обязательства эмитирующих их государств. Пример ЕС показывает, что без единой системы управления эмиссией и обращением этих обязательств, долговая политика отдельных государств может поставить под угрозу финансовую устойчивость всего  интеграционного объединения.

Вместе с тем, доминирующая роль российской экономики в ЕАЭС предопределяет центральное положение рубля на едином финансовом рынке. Он мог бы выполнять функции единой валют при выполнении следующих условий.

  1. Стабилизация курса рубля.
  2. Расширение каналов денежной эмиссии, включая операции Банка России на открытом рынке с государственными обязательствами России и других государств ЕАЭС.
  3. Установление цен на товары российского экспорта и импорта в рамках взаимной торговли в рублях и проведение расчетов по ним также в рублях.
  4. Обеспечение потребности в рублевом кредите для финансирования взаимной торговли посредством предоставления Банком России соответствующего займа Межгосударственному банку СНГ.
  5. Введение прямых котировок национальных валют государств ЕАЭС к рублю, достижение договоренности о совместных мерах по обеспечению стабильности курсовых соотношений валют государств ЕАЭС в рамках «валютного коридора».
  6. Гармонизация законодательства в сфере банковского регулирования и денежно-кредитной политики.
  7. Интеграция создаваемой в России платежной системы с платежными системами других государств ЕАЭС. Создание на основе транспортной системы электронных расчетов Банка России универсальной инфраструктуры обмена электронными финансовыми сообщениями между банками стран ЕАЭС, а также ШОС и БРИКС.
  8. Переход на использование отечественных рейтинговых агентств при оценке кредитных рисков в ЕАЭС.
  9. Устранение валютных ограничений между государствами ЕАЭС и унификация норм валютного регулирования и контроля.

Принятие этих мер автоматически сделает рубль основной валютой во взаимной торговле и на финансовом рынке ЕАЭС. По мере укрепления доверия к нему будут складываться предпосылки к созданию межгосударственной рублевой зоны, где рубль будет выполнять функции резервной валюты, к которой будут привязываться все расчеты во взаимной торговле.

Движение по любому из этих сценариев требует качественного углубления и ускорения евразийской интеграции. В настоящее время этот процесс замедлился, многократно увеличилось время на подготовку решений наднационального органа. Нарушены планы по созданию необходимой для эффективного управления ЕАЭС Интегрированной информационной системы внешней и взаимной торговли.

Между тем, развернутая против России агрессия со стороны США и ЕС несет угрозы евразийской интеграции, парирование которых требует укрепления институтов ЕАЭС. Наряду с перечисленными выше мерами формирования единого денежного пространства новый этап интеграционного процесса мог бы включать передачу на наднациональный уровень ряда полномочий, связанных с исполнением уже переданных ЕЭК функций государственного управления. В частности, целесообразно объединение ветеринарной, санитарной, фитосанитарной, антимонопольной и таможенной служб в единые органы регулирования при ЕЭК. Их руководители назначались бы из числа министров-членов Коллегии ЕЭК. Это позволило бы многократно повысить их ответственность, снизить управленческие издержки, что устранило бы конфликт интересов между уровнями управления и способствовало повышению его эффективности.

В целях полномасштабной реализации интеграционного потенциала необходимо создание системы стратегического планирования развития ЕАЭС, включающей долгосрочные прогнозы, среднесрочные концепции и стратегии торговой, промышленной, сельскохозяйственной, научно-технической политики, основные направления социально-экономической, денежно-кредитной и налоговой политики, а также межгосударственные программы.

В рамках этой работы можно было бы «достроить» выпавшие звенья интеграционного процесса. В том числе, восстановить гуманитарное измерение интеграции в части, необходимой для эффективного функционирования единого рынка труда. Речь идет, прежде всего, о формировании единого образовательного пространства и гармонизации трудового законодательства. Для этого необходимо выработать единые образовательные стандарты, обеспечить взаимное признание дипломов и других квалификационно-образовательных документов, передать формирование трудового законодательства на наднациональный уровень. 

Принятые ЕЭК «Основные направления развития» носят рамочный, декларативный характер, не содержат конкретных стратегических целей и инструментов развития Союза. Для их содержательного наполнения предлагается разработать Стратегию развития ЕАЭС до 2030 года, предусматривающую формирование полноценного экономического союза, включающего общий рынок, единую резервную валюту, приоритетные направления развития на основе сочетания конкурентных преимуществ государств-членов. Это позволило бы сформировать с 2017 г. бюджет ЕАЭС на основе утвержденных Высшим Евразийским экономическим советом согласованных программ и проектов, отобранных в рамках подготовки Стратегии, а также сформировать с 2018 г. союзные таможенную службу, а также иные наднациональные ведомства в составе ЕЭК, необходимые для исполнения бюджета ЕАЭС.      

Углубление евразийской интеграции и полномасштабное формирование наднациональных институтов не только принятия, но и исполнения регулирующих воздействий государства в рамках ЕАЭС создаст фундамент для расширения интеграционных процессов на всем евразийском пространстве и строительства охарактеризованной выше антивоенной коалиции стран, заинтересованных в мирном переходе к новому мирохозяйственному укладу. Ключевую роль в этом процессе будет играть российско-китайское сотрудничество. Для его укрепления и развития нужно содержательное наполнение инициированной главами Китая и России концепции сочетания двух интеграционных проектов – ЕАЭС и ЭПНВШП.

Вместо заключения.

Экономический пояс Нового Великого шелкового пути в Евразийском экономическом союзе.

Реализация инициативы глав России и Китая по сочетанию двух трансконтинентальных интеграционных инициатив – ЕАЭС и ЭПНВШП – открывает широкие возможности расширения взаимовыгодного  российско-китайского сотрудничества в создании условий для устойчивого развития Евразии.  Эти инициативы органично сочетаются, дополняя и преумножая интеграционный эффект каждой из них.

ЕАЭС – это, прежде всего, формирование общего рынка товаров, услуг, капитала и труда. ЭПНВШП – это множество региональных инвестиционных проектов. Как уже указывалось выше, 2\3 ожидаемого интеграционного эффекта ЕАЭС образуется за счет реализации общей стратегии развития. Ее, однако, до сих пор нет. Разумеется, ЭПНВШП не может ее заменить. Но дает импульс для разработки совместных инвестиционных проектов, оптимальное сочетание которых возможно только в рамках общей стратегии.

В свою очередь, ЭПНВШП не претендует на формирование ни общего рынка, ни единого экономического пространства, ни даже зоны свободной торговли. Но его наполнение масштабными инвестиционными проектами стимулирует предоставление льгот и формирование преференциального торгово-экономического режима. Разумеется, это не означает его скорого создания, но открывает дополнительные возможности для наполнения проектами зон опережающего развития и других территорий с льготами для инвесторов.

Таким образом, сочетание ЕАЭС и ЭПНВШП расширяет возможности каждого из этих интеграционных проектов. Начинать этот процесс можно с обеих сторон. Со стороны ЕАЭС – предложить к реализации уже разработанные, но не начатые инвестиционные проекты по развитию трансконтинентальной транспортной инфраструктуры – железнодорожных, автомобильных магистралей и авиационных коридоров. Со стороны ЭПНВШП – предложить упрощенный и облегченный режим таможенного оформления перемещаемых через российско-китайскую границу товаров инвестиционного назначения. Состыковка таких инициатив может дать мощный синергетический эффект.

Каждый из интеграционных проектов имеет свой инструментарий реализации. ЕАЭС – наднациональный орган регулирования, обеспечивающий функционирование единого экономического пространства. ЭПНВШП – Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и другие институты развития. Их совместное применение открывает дополнительные возможности для реализации интеграционного потенциала каждого из этих проектов. Например, можно сочетать формирование единого воздушного пространства и открытие новых воздушных коридоров с переходом на самолеты собственной разработки и изготовления в рамках российско-китайской кооперации. Или открытие внутренних водных путей со строительством и использованием судов собственного производства. Или сооружение трансконтинентальных транспортных коридоров с развитием собственной базы железнодорожного и автодорожного машиностроения.

Аналогичный подход может быть применен к формированию общего энергетического пространства, которое должно сопровождаться созданием общей машиностроительной базы. Скажем, доступ к источникам природных ресурсов может быть обусловлен разработкой, производством и использованием отечественных машин и оборудования.  Доступ к трубопроводным системам – инвестициями в их модернизацию и повышение эффективности.

Главным условием эффективного сочетания ЕАЭС и ЭПНВШП является совместное планирование и реализация как общей стратегии развития, так и конкретных инвестиционных проектов. Для Китая это не составляет проблемы, так как его интеграционная политика подчинена уже реализуемой им долгосрочной стратегии развития. России же заново придется осваивать методологию планирования в рыночных условиях. Без этого реализовать президентскую инициативу сочетания ЕАЭС и ЭПНВШП полноценным образом не удастся. За нас это сделает КНР.   

 

 

[1] Глазьев С.Ю., Микерин Г.И. Длинные волны: НТП и социально-экономическое развитие. М.: Наука, 1989.

[2] Глазьев С. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса. М.: Экономика, 2010.

[3] Глазьев С., Харитонов В. Нанотехнологии как ключевой фактор нового технологического уклада в экономике. М.: Тровант, 2009. 

[4] Арриги Дж. Долгий двадцатый век. М.: ИД «Территория Будущего», 2006.

[5]Арриги Дж. Долгий двадцатый век. М.: ИД «Территория Будущего», 2006.; работы А.Айвазова.

[6] 2030 Чжунго: маньсян гунтун фуюй, с.30

[7] Перспективы и стратегические приоритеты восхождения БРИКС. Под.ред. В.Садовничего, Ю.Яковца, А.Акаева. – М.: МГУ - Международный институт  Питирима Сорокина-Николая Кондратьева – ИНЭС – Национальный комитет по исследованию БРИКС – Институт Латинской Америки РАН. 2014

[8] Там же

[9] Ramo J. The Beijing Consensus. London: The Foreign Policy Centre. May, 2004   

[10] Беседа В.Попова с П.Дуткевичем из книги «22 идеи о том, как устроить мир (беседы с выдающимися учеными)». – Издательство Московского университета, 2014, с.470-471  

[11] В.Малявин. 36 стратагем. Китайские секреты успеха.- М. Белые альвы, 2000. — 192 с. 

[12] The World Bank. Indicators, 2000-2013.

[13] Перспективы и стратегические приоритеты восхождения БРИКС. Под.ред. В.Садовничего, Ю.Яковца, А.Акаева. – М.: МГУ - Международный институт  Питирима Сорокина-Николая Кондратьева – ИНЭС – Национальный комитет по исследованию БРИКС – Институт Латинской Америки РАН. 2014.

[14] См. Концепцию участия России в объединении БРИКС, утвержденную Президентом В.Путиным 21 марта 2013 г.

[15] См. соч. В.Садовничего, Ю.Кузыка и А.Акаева

[16] С.Хантингтон. Столкновение цивилизаций. (англ. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order; 1996) (Указ. соч. – один из самых популярных геополитических трактатов 90-х. Возникшее из статьи в журнале Foreign Affairs, оно по-новому описывает политическую реальность и прогноз глобального развития всей земной цивилизации. Издание содержит знаменитую статью Ф.Фукуямы «Конец истории»).

[17] Данные ВВП сделаны по показателям паритета покупательной способности (ППС); расчеты за 1820-2000 гг. проведены А.Мэддисоном; расчеты за 2010-2030 гг. проведены китайскими учеными на основе расчетов А.Мэддисона  

[18] Goldman Sachs: население стран BRIC будет стремительно богатеть следующие 20 лет. Электронное издание Slon.ru, 24 ноября 2011 г.

[19] Беседа Я.Цземяня с Л.Синем из книги «22 идеи о том, как устроить мир (беседы с выдающимися учеными)». – Издательство Московского университета, 2014, с.489   

[20] Д.Харви. Извилистые пути капитала – беседа Д.Арриги и Д.Харви (перевод с англ. А.Апполонова. 2009) (Наряду с теорией «накопления через изъятие» авторству Д.Харви принадлежит взаимосвязанная с ней теория капиталистической географической экспансии – теория «пространственного закрепления». Последняя исходит из того, что капитализм должен создавать географический ландшафт, соразмерный условиям накопления в каждую отдельно взятую эпоху роста, одно из которых состоит в инвестициях в недвижимость, социальной инфраструктуре, промышленной застройке и т. д., а другое — в определенных институциональных механизмах, характерных для данного периода. Когда капитал в своей динамике исчерпывает возможности эпохи и выходит на новые области для инвестирования, новые формы производства, новые трудовые отношения и т. д., он взрывает старую оболочку и создает новый ландшафт сообразно новым требованиям).  

[21] На регионы, в которых расположены страны-участники переговоров о создании трансконтинентальных суперблоков, приходится подавляющая часть мирового импорта (примерно 85%). Северная Америка абсорбирует около 18% мирового экспорта, Европа – почти 36%, Азия – 32%. Российский экспорт в значительной своей части также ориентирован на данные регионы. ЕС поглощает 53% отечественных поставок за рубеж, страны АТЭС – более 17%.  

[22] С.Глазьев. Украинская катастрофа: от американской агрессии к мировой войне. – М.: Книжный мир, 2014.

[23] Айвазов А. Периодическая система мирового капиталистического развития. Статья. Сайт автора. 2012.

[24] Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. – М.: АСТ, 2010

[25] На встрече министров финансов и глав центральных банков группы наиболее развитых государств (США, Великобритании, Германии, Франции и Японии) в 1985 г. американцы убедили остальных участников встречи принять ряд согласованных мер по регулированию валютных рынков. Их целью было снижение курса доллара и увеличение курсов остальных валют. Каждая страна согласилась изменить свою экономическую политику и вмешаться в работу валютных рынков в той мере, которая была необходима для девальвации доллара. Япония согласились повысить процентные ставки и сделать все необходимое, чтобы курс иены «полностью отражал положительную динамику японской экономики». В результате из-за резкого роста курса иены серьезно пострадала японская экономика, поскольку японские компании-экспортеры стали менее конкурентоспособными на зарубежных рынках. (Существует мнение, что в итоге это привело к 10-летнему экономическому спаду в стране.) В США, напротив, после подписания соглашения наблюдался существенный экономический рост и низкий уровень инфляции.

[26] П.Сорокин. Главные тенденции нашего времени. М.: Наука, 1997.

[27] Г.Толорая. БРИКС и новый мировой порядок (глава к книге «Перспективы и стратегические приоритеты восхождения БРИКС». Под.ред. В.Садовничего, Ю.Яковца, А.Акаева. – М.: МГУ - Международный институт  Питирима Сорокина-Николая Кондратьева – ИНЭС – Национальный комитет по исследованию БРИКС – Институт Латинской Америки РАН. 2014.

[28] Д.Кьеза. Что вместо катастрофы. М.: ИД «Трибуна», 2014.  

[29] С.Глазьев. Социалистический ответ либеральной глобализации. АПН. 2006

[30] В.Путин. Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня. Известия. 2011.

3 октября

[31] А.Запесоцкий. Россия между Востоком и Западом: новый контекст старой дискуссии (к вопросу о современной теории и практике евразийства). Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов. 2013

[32] В.Путин заявил: «В качестве конкретной идеи предложили руководству Евросоюза изучить возможность формирования зоны свободной торговли между ЕС и создаваемым Россией, Белоруссией и Казахстаном Евразийским экономическим союзом. Во всяком случае можно было бы об этом подумать…»

[33] А.Подберезкин, К.Боришполец, О.Подберезкина. Евразия и Россия. 2013

[34] Выступление В.Путина на пленарной сессии клуба «Валдай». 2013. 21 сентября 

[35] С.Глазьев. Евразийская интеграция как ключевое направление современной политики России. – Журнал «Изборский клуб», №1, 2014

[36] Перспективы экономического развития СНГ при интеграционном и инерционном

   сценариях взаимодействия стран-участниц / С. Глазьев, Ф. Клоцвог // Российский

   экономический журнал. - 2008. - № 7/8 ).

[37] Оценка перспектив и экономического эффекта от интеграционного сотрудничества в рамках Таможенного союза (ТС) ЕврАзЭС и Единого экономического пространства (ЕЭП) России, Белоруссии и Казахстана, в том числе с учетом зарубежного опыта в этой сфере и возможного присоединения новых государств участников к ТС и ЕЭП/Отчет НИР/отв.руководитель К.Боришполец. МГИМО. 2011

[38] Технологическая кооперация и повышение конкурентоспособности в ЕЭП. Центр интеграционных исследований Евразийского банка развития. Доклад ЦИИ ЕАБР №10. 2013 

[39] По материалам Института США и Канады РАН, МГИМО и Российского института стратегических исследований

[40] 6 декабря 2012 г. Государственный секретарь США Х.Клинтон заявила в Дублине: «в США постараются не допустить воссоздания Советского Союза в новой версии под вывеской экономической интеграции, создаваемый по принуждению Москвы».

[41] С.Глазьев. Евразийская интеграция как ключевое направление современной политики России. Журнал «Изборский клуб». 2014

[42] В Евросоюзе распределение голосов между членами разнится. 28-м членом Евросоюза стала Хорватия, которая в Совете ЕС имеет одного представителя (это 7 голосов). В то же время Германия и Франция имеют по 29 голосов. Ассоциированные же члены не имеют представительства в наднациональном органе

[43] С.Глазьев, В.Чушкин, С.Ткачук. Европейский Союз и Евразийское экономическое сообщество: сходство и различие процессов интеграционного строительства. – М.: ООО «Викор медиа». 2013.   

[44] С.Глазьев. Уроки очередной российской революции: крах либеральной утопии и шанс на экономическое чудо. М.,2011


Заметили ошибку в тексте? Сообщите об этом нам.
Выделите предложение целиком и нажмите CTRL+ENTER.


Оцените статью